Глава 1
Волк, ворон и чёрный кот
Эта синяя история, пахнущая снегопадом и горько-солёная, словно первые слёзы, на вкус, никогда не станет розовой сладкой весной, но взрастит в своей синеве звёзды, что плачущим снегом упадут вниз, и твоё имя, что я снова и снова шепчу, станет желанием, ради исполнения которого тоска, зима и звёзды собрались вместе здесь, на этих прошитых лучами солнца страницах.
Мы встретились в декабре, холодном и насквозь печальном. Солнце так долго было скрыто за облаками, что его существование походило больше на один из мифов, что я читала в школе, чем на правду. Школьные выпускные экзамены остались позади, и, чтобы поступить в МГЛА, мне нужно было всего лишь обзавестись фамильяром и явиться вместе с ним на собеседование за неделю до начала учебного года.
Родители Тан, моей лучшей подруги, отвезли нас в Национальный Парк Фамильяров и Опасных Существ. Полпути мы тихонько ругали магический комитет за то, что они так и не удосужились расселить милых фамильяров и опасных чудовищ по разным заповедникам, а полпути обсуждали то, с кем мы будем возвращаться домой и придётся ли арендовать машину побольше. Папа Тан шутил о львах и жирафах, а мы искренне смеялись: не потому что шутки были удачными, а потому что у нас было удачное настроение.
Бесконечно-снежные поля за окном внезапно сменились стеной величественного хвойного леса. Никакого плавного перехода. И так же безо всякого плавного перехода мы с Тан оказались у огромных кованых ворот парка. Её радушная матушка выглянула из окна машины, чтобы спросить:
– Девочки, мне ведь не стоит о вас переживать? Вы точно помните правило?
Синхронно, как частенько с нами бывало, мы с Тан ответили:
– Найди то, что ищет тебя!
– Правильно! Обязательно позвоните, когда закончите!
– И не перепутайте опасное существо с фамильяром, – пошутил папа Тан, прежде чем машина тронулась с места.
Мы остались наедине с огромными вековыми деревьями, щедро усыпанными снегом. Когда расстояние растворило гул машины, всё вокруг окутала пугающая тишина. В месте, что хранило верность своему одиночеству, мы были нежеланными гостями, и это ощущалось в потемневшем небе, усилившимся холоде и замогильной тишине, прижимавшейся к нам вплотную.
Всё вокруг было красиво так, как бывает красивым туманное кладбище с покрытыми мхом камнями или цветущая поляна, над которой не пролетает ни одна птица и в траве которой не найти ни одного насекомого. Каким-то исключительно волшебным образом мы видим прекрасное в том, в чём должны видеть предостережение. Ужас до того, как стать ужасом, был красотой. И красота, безусловно, буйствовала и цвела в благородном сочетании серебряного снега и изумрудных елей, тянущихся к свинцовому небу, сердце которого настолько замёрзло, что его слёзы превратились в снег.
Среди красоты столь очевидной, что она настораживала, я почувствовала себя кляксой на полотне шедевра. Природа – прекрасный художник, но не самый лучший стилист. Создавая окружавший меня лес, она явно постаралась больше, чем когда создавала меня. Впрочем, Тан смотрелась достаточно органично в этом шедевре природы, и мне даже показалось, что всё вокруг было всего лишь обрамлением для чего-то столь восхитительного, как она.
Я посмотрела на подругу долгим серьёзным взглядом, вынуждая её принять, наконец, решение, заставляя её действовать первой. И хотя она всегда говорила, что ненавидела это, ей всё же нравилось вести меня за собой. Взяв мою руку, она потянула меня вглубь леса.
Так было ещё с детского сада, она присматривала за мной с самого детства. Наши пакетики для рун были из одинаковой ткани и, не умея ещё читать эти самые руны, мы притворились, что на них написано о величественной и могущественной дружбе, которая между нами завяжется. А когда оказалось, что мы носим одинаковые имена, мы навсегда твёрдо поверили в то, что нам суждено стать друзьями, каких ещё свет не видывал. С тех пор мало что изменилось, кроме того, что она так и осталась Тан, а я теперь ношу исключительно полное имя – Тантанарет.
Следуя расчищенному от снега пути, мы пришли на просторную поляну, очерченную кругом из ядовитых светящихся грибов. Снега в этом круге почему-то не было, зато в нём стоял парень с льняным пакетом в руках. У ног юноши сидел серебристый пёс с острыми ушами и глупой улыбкой.
– Привет! – помахала ему Тан, пока мы подходили поближе. – Сегодня ведь День Поиска Фамильяров, верно? Я думала, что будет как-то оживлённее…
Парень вздрогнул, потом молча достал из пакета папку, взглянул на бумаги, поднял глаза на нас, ещё раз взглянул на бумаги и бархатистым, как теплая ночь, голосом спросил:
– Тантанарет и… Тантанарет?
– Да! Это мы!
– Вот ваши мантии, – парень протянул нам то, что лежало в пакете, – они белые, так что помогут скрыться, если вы вдруг увидите опасное существо.
– Неужели поможет? – спросила я с некоторой насмешкой.
– Нет, уже десятерых съели, но ничего страшного – больший выбор фамильяров для вас и меньшее количество конкурентов.
– Что?! Нет! Не может быть! Я ещё слишком молода, чтобы умирать! Я не хочу! – запричитала Тан.
Мы с парнем переглянулись и… рассмеялись. Нечасто мне приходится ладить с незнакомцами, поэтому удивилась не только я, но и Тан. Она взяла это в свои руки, и мне не составило труда понять почему. Тан очаровательно улыбнулась своей фирменной, выученной мной наизусть улыбкой прежде, чем спросить:
