Эта комната маленькая и не уютная, больше похожая на гроб, всё, что у него было долгие, долгие годы… Но даже в ней, он не чувствовал себя в безопасности, более того, бедолага даже не знал, что это такое БЕЗОПАСТНОСТЬ! С самого детства мальчик не засыпал спокойным и довольным, как это делают другие дети. Тревога и страх постоянно присутствовали, преследуя даже во сне. Кошмар в котором мать со сверкающими злобой глазами неистово била его и издевалась, повторялся каждую ночь, повергая в ужас и отчаяние. Даже когда мальчишка просыпался, ещё долго не мог опомниться, плача и задыхаясь. Успокоившись, уснуть всё равно не было ни какой возможности, лужа тёплой мочи которую он сделал от ужаса, остывала принося дискомфорт и новую волну страха. Мать обязательно заметит, что он написал в постель и уж тогда ему влетит по полной программе.
– Видит Бог, я старался этого не делать, во всем виноваты кошмарные сны и она… Она сама виновата! – думал мальчик, дрожа всем телом.
Понимание того, что утро всё равно настанет, а значит мать по любому проснётся и войдёт в комнату, заставляли тело нервно подёргиваться.
– Она всё равно меня побьёт! Даже если бы лужи не было, она нашла бы, за что! – эти мысли помогали осознать неизбежность.
И размышлял мальчишка верно! Ей было абсолютно плевать, за что врезать ему подзатыльник или больно пнуть ногой. А самое интересное, что в силу обстоятельств пацан даже не понимал, когда это началось и закончится ли? Он вообще не помнил другой жизни, полной любви и заботы, о ласке даже не слышал. А ведь она была, и ласка и другая жизнь тоже, только он был слишком мал тогда, чтобы запомнить хоть что-то! Но факт остаётся фактом, его мать, монстр со свалявшимися в колтуны волосами, в замызганной старой юбке, когда-то давно любила Питера и даже обожала! Она с удовольствием целовала его маленькие пяточки и даже испачканный в дерьме зад, приговаривая: «Сладенькие ножки, сладенькие попки!» Подумать только, что вся семейная идиллия рухнула в один миг и эта невероятная любовь и забота тоже. И из-за чего? И из-за чего чёрт побери можно перемениться так разительно и скоро по отношению ко всему окружающему миру и главное к собственному ребенку?! Ну предположим возненавидеть этот несправедливый, жестокий мир причины всегда найдутся, да их просто сотни а-то и тысячи! Но вот, что послужило этой яростной ненависти возникшей в одночасье к собственному горячо любимому сыну… Единственному родному существу…
Причина была, ни то чтобы веская, но именно она послужила некоему помешательству Леди Оливии Браун, являвшейся матерью маленького мальчика по имени Питер Браун. В один прекрассный день муж и глава данного семейства Дэвид Браун изменил ей с секретаршей Молли Уилсон. В последствии этот мерзавец поступил вполне предсказуемо! Как и все подобные мерзавцы, Дэвид не задумываясь, с лёгкостью присущей настоящему подонку, просто бросил семью, укатив с молодой пассией на семейном авто, прихватив большую часть ценностей, нажитых покойными родителями Оливии.
Хээммм… банальщина скажите вы, но так и было! В момент когда брошенная Леди поняла, что всё кончено, она сломя голову поспешила в банк где хранила свои деньги доставшиеся по наследству. В то время женщины не имели права голоса и любой банк без особых расспросов с радостью выдавал деньги главе семьи. Немало важно, что обнуляя счёт владелицы, Банковские служащие даже не сообщали об этом женщине! То же самое произошло с Оливией. Когда она пришла в Банк, ей просто сказали, что денег нет.
– Я бы хотела снять деньги Мистер. – сказала она протягивая документы.
– Дело в том, что ваш муж совсем недавно закрыл этот счёт Миссис Браун.
– Как это? Это всё что у меня есть! Я принесла сберкнижку, вот, пожалуйста посмотрите Сэр. – повторила она взволнованным голосом.
– Я понимаю… но это был семейный вклад и любой из супругов имеет право снять наличные или вообще закрыть счёт, что ваш муж и сделал.
– Что вы имеете в виду? Каким образом он мог снять деньги если сберкнижка всегда была у меня? – закричала она не своим голосом.
– Прошу Вас Миссис Браун говорите тише! – попросил мужчина.
– Какого чёрта Вы мне указываете, как говорить? Вы отдали личные мои сбережения, без моего ведома и смеете указывать повышать мне голос или нет?
– Послушайте! Ваш муж заявил о потере сберкнижки и ему выдали дубликат! Такое не редкость… – пожал плечами клерк.
– Да с какой стати? Эти деньги мне достались по наследству от родителей! Это я открыла счёт, а вы даже не соизволили позвонить! – кричала она размахивая сберкнижкой у него перед носом.
– Я уверяю Вас Миссис Браун, в действиях наших сотрудников нет ничего противозаконного!
– Какого черта? Вот, моё имя здесь, видите? Читайте внимательно чьё, черт Вас дери, имя написано на счете? Оливия Браун, Б-РА-УН! – не успокаивалась женщина тыкая пальцем в инициалы.
– Я бы попросил не выражаться! Мне очень жаль!
– Почему Вы не набрали мой номер, раз Вам не все равно, он ведь указан здесь? Неужели так трудно оповестить человека?
– Ну поймите, мы ведь не знали, что Вы не в курсе действий собственного мужа… Мне действительно жаль…
– Как же… Вы не в состоянии понять какое горе причинили! Вам плевать на то, что эта скотина ограбила меня и ребенка, отдали не задумываясь все сбережения и даже не удосужились набрать номер того, кто открыл счёт! Поэтому не смейте говорить, что Вам жаль! – рявкнула она, отбросила сберкнижку и встала со стула.
