– Что за товар вы принесли мне – мусор!? Отбросы?! Такой же, как вы, проклятые отродья? – демон по имени Дриуд разгневался и взревел. Широкая и длинная красная пасть, как у крокодила, раскрылась. Из неё исходил низкий, угрожающий рык.
Дрожащие острова содрогнулись от удара молнии о серую поверхность безжизненных скал, но грозовая буря вряд ли застала кого-то врасплох – в этой области Бездны природа отличалась непредсказуемым, буйным нравом. Синий, светящийся туман накрыл своим покрывалом поверхность островов Бездны, что парили в воздухе без опоры. Розовые, кроваво-красные краски, и даже проблески благородного пурпура играли в сгустившемся воздухе, в глубоком, непроглядном тумане. В нём было можно парить вечность, и никуда не прийти. А можно было, в считанные удары сердца, встретить смерть.
– Шепчет Маан: «К тебе бредёт караван. Сокровища несёт на плечах великан», – передразнивая кого-то, Дриуд звучно сплюнул на землю. Его дымящаяся слюна упала на серую шершавую поверхность скал, и зашипела как масло на раскалённой сковороде, прожигая в ней червоточины.
Взгляд его огненных глаз, горящих желтым пламенем, был направлен на неподвижную фигуру, застывшую в душном воздухе, укутанную угольно-чёрным изношенным саваном. Тот, кто заглянул бы внутрь закрытого капюшона, вероятно, не увидел бы ничего, кроме непроглядной тьмы и собственных страхов. Бестелесный демон сливался с темнотой, его тело напоминало полупрозрачную шелковистую ткань, которая копошится и шелестит в непроглядной тьме. Теневой демон терпеливо ждал, пока собеседник перейдёт к делу.
Дриуд фыркнул и недовольно скрестил на желудке нижнюю пару рук – верхнюю пару конечностей заменяли ему гигантские клешни, способные перекусить человека пополам. Их покрывал зелёный хитин, который чуть светился в сумеречном освещении и еле слышно шевелился, как кишащий клопами половик.
– Я ожидал от торговца диковинами большего! – презрительно заметил он. – Ты торговец древностями или мясная лавка, Нидас? Это для меня оскорбление!
Обступившие непритязательный, грубый каменный трон мелкие демоны-слуги зашипели, почуяв недовольство хозяина. В обычном своём состоянии, эти примитивные существа выглядели, как лужицы живой, копошащейся плоти. Хотя и хищные, своей воли они почти не проявляли и служили слепыми орудиями тех владык, что способны были накинуть на них мысленный поводок.
– Великий Дриуд, – Нидас, теневой демон, тихо заговорил. Шелестящий шёпот его слов мягко оседал на землю, словно звук скользящих вниз листьев. – Наш род не способен к обману и лжи. Если мы и принесли с собой живых, дышащих созданий из плоти и крови, они воистину необычны.
Бестелесный демон простер свою длань, как облако сгустившейся тьмы, и обвёл ей фигуры, обёрнутые в коконы из перламутровой паутины, подвешенные прямо в воздухе, безо всякой опоры. Демон Дриуд встретил его слова взрывом утробного рыкающего смеха.
– Что же, поведай мне тогда, чем очередные смертные могут быть для меня интересны? Мясо есть мясо, Нидас. Я не люблю есть добычу, которую могу проглотить целиком.
Демон Дриуд встал со своего трона. Его жёлтые глаза сузились, став похожими на две тонкие щелки, из которых исходил тусклый свет. Он напомнил себе, что с теневыми демонами бесполезно торговаться или сбрасывать цену. Показное пренебрежение, разворот из лавки и неспешное возвращение после лживой просьбы торговца – все эти рыночные уловки были для него сейчас не более чем данью привычке, так что теперь он принялся терпеливо ждать, что же скажет ему таинственный странник.
– Сие есть – гибриды из лаборатории Художницы душ, – прошелестел Нидас, и Дриуд закаменел. Нисколько не стесняясь своего изумления, он сделал несколько шагов вперёд, и остановился возле самих перламутровых коконов, содержащих тела людей.
– Так Художница душ же пропала почти сто лет назад, – удивленно сказал Дриуд, разглядывая шелестящие коконы. – Говорят, она смешивала души, словно краски на холсте, но это известно лишь с её слов. Выходит, эти смертные передо мной есть плоды её экспериментов, и они мало того, что живы – они здравствуют по сей день!
– Дерзну поправить тебя, великий Дриуд, – бесстрастно сказал Нидас, и темнота на его месте незаметно колыхнулась, как шёлк во мгле. – Смертных здесь нет.
– Поясни! – демон Дриуд сузил свои глаза, сделав их похожими на две тонкие щелки, из которых исходил жёлтый свет. Теневой демон вместо ответа скользнул вперёд, и коснулся одного из перламутровых коконов, незримой своей дланью, с которой крохотными капельками, стекала тьма.
– Все эти создания имеют нечто общее между собой, а именно – внеплановый след, – прошептал Нидас. – Все они есть гибриды с чем-то, что явилось в наше Упорядоченное из Запределья, из-за пределов знакомых нам Планов реальности. В остальном же, они все различны. В том коконе, к примеру, что перед тобой, возлежит чистокровная муза – создание из Плана радости и счастья, дитя чудесных Лазурных морей.
– Допустим, – неохотно буркнул Дриуд.
Он всеми силами скрывал загорающийся в его глазах, голодный блеск. Он и сам почувствовал уже, о чём рассказывал ему Нидас. Этот запах – запах волшебства, тепла, и свежести летних лучей полуденного солнца. Грохот грозы перед весенним дождём, как обещание новой жизни, как призыв к обновлению. Свежести. Радости, которая наполняет сердце, и создаёт неповторимую мелодию, которая проникает в самое средоточие чужих душ.
Демон Дриуд шумно сглотнул слюну, выступившую у него из пасти. Обычно жгучие, как прикосновение лунного серебра, сейчас лучи света возбуждали его сознание, словно пролитая свежая кровь.
Вкусная диковина – Муза, спящая, и беззащитная. Существо, которое даже столь древний демон, как сам Дриуд, мог никогда в жизни не одолеть, не то, что пленить. До сих пор ему случалось позабавиться лишь с далёкими потомками от связей светлых существ и смертных. В его душе стала разгораться тёмная похоть.
