«Мерседес» остановился у железных ворот и коротко просигналил. Гудок был особенный – привратник сразу узнал его и пропустил машину во двор. «Мерседес» подкатил к широкому мраморному крыльцу и затормозил. Человек, сидевший на заднем сиденье, тронул ручку дверцы и, сказав шоферу: «На сегодня все – свободен!», вышел из машины.
Он некоторое время постоял у крыльца, наблюдая, как «Мерседес» огибает двухэтажный особняк, чтобы спуститься в подземный гараж, а потом медленной усталой походкой начал подниматься по ступеням.
Двор был невелик и пуст – украшали его лишь две ухоженные клумбы перед фасадом с яркими цветами. Зато от прочего мира его отделял высокий надежный забор – многие даже не догадывались, что здесь, в центре города, стоит прекрасный двухэтажный особняк, принадлежавший Беднову Андрею Борисовичу. Хотя сам Беднов был известной личностью – крупный предприниматель, щедрый меценат, член правления самого солидного банка в городе и едва ли не влиятельнейший человек в деловом мире.
Беднов вошел в просторный вестибюль. Сквозь стеклянную стену была видна пышная зелень зимнего сада. Красивые лампы под высоким потолком заливали помещение уютным золотистым светом.
Никто хозяина не встречал, и это Беднова очень устраивало – после долгого напряженного дня он не хотел никого видеть. Раньше в вестибюле сидел охранник, но потом Беднов убрал его – с охранником дом казался ему похожим на казарму. Теперь, кроме привратника, который сидел в небольшом домике у ворот, никакой охраны в доме не было. Но, во-первых, вокруг была крепостная стена, а во-вторых, Беднов не верил, что есть в городе человек, который рискнул бы сунуться на его территорию.
Наверху у лестницы появилась Ангелина Ивановна – она ведала всеми делами по дому, нанимала и рассчитывала прислугу и следила за тем, чтобы хозяину не о чем было заботиться, когда он возвращался в родные стены.
– Добрый вечер, Андрей Борисович! – сказала она почтительно. – Ужинать будете? – Несмотря на свой совсем не молодой возраст, Ангелина Ивановна выглядела очень недурно – уложенные платиновые волосы, гордая осанка, минимум косметики и черный брючный костюм на все еще стройной фигуре – со спины ее можно было принять за тридцатилетнюю.
– Ужинать? Нет… – устало сказал Беднов и распорядился: – Пусть мне принесут кофе и почту! Я буду в кабинете…
– Почта уже у вас на столе, – сообщила Ангелина Ивановна. – А кофе сейчас будет. С Трофимом, Андрей Борисович, сегодня не пойдете?
Беднов задумался и потом решительно кивнул головой.
– Пойду обязательно! Вот только просмотрю почту…
Трофим был рыже-пегим сенбернаром довольно почтенного возраста, который еще щенком был куплен для сына Бориса. С матерью своего первенца Беднов пять лет как разошелся, Борис два года назад уехал учиться в далекую Англию, а сенбернар остался с Андреем Борисовичем, которого Трофим любил беззаветно преданной собачьей любовью. И сам Беднов привык к псу – иногда он думал даже, что на всем свете у него нет более близкого и бескорыстного существа, чем Трофим. По вечерам он всегда старался сам выгуливать его по тихим окрестным улочкам.
Андрей Борисович хотел сразу пройти в свой кабинет, но, поколебавшись, завернул все-таки в комнату жены. Он вошел неслышно и с минуту смотрел с порога на свою прекрасную молодую жену – в белом шелковом халате она сидела перед туалетным столиком и задумчиво расчесывала свои длинные золотистые волосы. Она была очень красива, умна и, наверное, могла считаться образцовой женой для крупного бизнесмена, но Беднов, глядя на нее, думал о том, что поторопился с женитьбой. В сущности, он никогда не был в эту женщину влюблен, но, расставшись пять лет назад с первой женой и желая ей что-то доказать, скоропалительно женился на победительнице городского конкурса красоты, 22-летней золотоволосой девушке по имени Наталья. Поступок был вдвойне глупым, потому что свою первую жену Беднов презирал и не понимал, зачем ему понадобилось что-то ей доказывать. Но теперь хода назад не было – его связывал по рукам и ногам ребенок, Наталья-младшая, которую он безумно любил, с ней он не расстался бы ни за что на свете.
Он неслышно подошел к жене сбоку, наклонился и поцеловал в щеку. Она вздрогнула, обернулась и залилась краской.
– Как ты меня напугал! – недовольно сказала она. – Почему ты всегда стараешься застать меня врасплох? – Ее большие синие глаза сделались колючими и сердитыми.
– Здравствуй, Наташа! – ровным голосом произнес Беднов. – Извини. Такая привычка. Я всех стараюсь застать врасплох. А где маленькая?
– Я ее уложила, – сказала жена уже более мягким голосом. – Она устала. Мы ездили сегодня на пляж. Боюсь, она слишком много была на солнце…
– Я же тебя просил, – с недовольством заметил Беднов, – не возить девочку в такие места… Это слишком опасно.
– С нами был Виталий, – объяснила жена. – На пляже почти никого и не было.
– Все равно, – сумрачно сказал Беднов. – Вы вполне могли бы поехать в загородный дом и купаться в бассейне сколько угодно.
– Иногда хочется побыть среди людей, – с некоторым вызовом ответила жена. – И девочке это полезно, ты не находишь?
– Если с Наташкой что-то случится… – как бы про себя сказал Беднов, кладя на плечи жены свои тяжелые ладони. – Я никогда этого не прощу!
Наталья-старшая выпрямила спину, пытаясь преодолеть тяжесть, давившую ей на плечи, и горько сказала:
– Ну, разумеется! Ты! Здесь все принадлежит тебе и крутится вокруг тебя! Ты, наверное, забыл, что детей приносит не аист и я – мать? Это мой ребенок, понимаешь?
Беднов убрал руки и несколько секунд рассматривал отражение жены в зеркале.
– Я все понимаю, – сказал он наконец. – Но здесь, действительно, все принадлежит мне. И этого не стоит забывать…
Он повернулся и вышел из спальни жены, не дожидаясь, ответит она или нет. Еще осторожнее он прокрался в спальню дочери и, не потревожив ее сна, ласково погладил разметавшиеся по подушке золотистые, как у матери, волосы.
Ангелина Ивановна исподволь, но неусыпно наблюдавшая за его перемещениями по дому, как всегда оказалась на высоте, и, когда Беднов добрался до кабинета, кофе был подан – свежий и горячий.
Сенбернар Трофим, уже давно учуявший присутствие хозяина, пришел в волнение и, поднявшись во весь свой гренадерский рост, положил лапы ему на грудь и лизнул в нос. Андрей Борисович потрепал его по загривку и устало опустился в кресло.
– Сейчас, Трофим! – сказал он. – Кофе выпью, и пойдем, прогуляемся… Ты ищи ошейник!..
Беднов нажал на кнопку автоответчика. Сначала зашуршала пленка, а потом зазвучали разные голоса тех, кто пытался днем разыскать его по этому номеру. Ничего примечательного не было – напомнил о себе старый партнер, с которым Беднов прервал деловые отношения ввиду неаккуратности и необязательности этого человека – теперь он пытался предложить какую-то сделку. Беднов пропустил его деловую скороговорку мимо ушей. Затем позвонил директор детского дома, каким-то чудом раздобывший его номер, и сбивчивым голосом умолял помочь с ремонтом. По-видимому, ему не удалось застать Беднова в офисе. «Надо как-нибудь туда заехать, – лениво подумал Андрей Борисович, – посмотреть, чем там можно помочь». Следующий звонок был из муниципального собрания – звонил дружок, депутат, и приглашал в воскресенье на шашлыки. «Этому что-то нужно, но поехать придется, – решил Беднов, – мне тоже кое-что надо».
