Журналиста в Москве отравили «Новичком»?
Эта история началась накануне выборов президента России в феврале 2018 года.
По улицам Москвы на огромной скорости под сиреной неслась машина «Скорой помощи». Внутри салона, пристегнутый ремнями к носилкам, лежал мужчина. На вид ему было лет шестьдесят. На крутых поворотах его швыряло из стороны в сторону. Временами он приходил в себя, открывал глаза и пытался что-то сказать, но его никто не слушал. Человек в белом халате сидел рядом с водителем за металлической перегородкой и совсем не интересовался, тем, что происходило в салоне медицинского РАФика. Наконец, «скорая» добралась до приемного отделения 113-й московской больницы. Врач и водитель занесли в помещение, лежащего на носилках мужчину.
– Что с больным? – спросил дежурный врач приемного отделения.
– Отравление, инфаркт под вопросом, – сообщил врач «скорой». – Вас как зовут? Мне записать надо, кто принял больного.
– Вадим Петрович Кондрашов, – представился доктор. – Кардиограмму делали?
– Нет, мы решили, не теряя времени, отвезти в больницу. Это отравление. Он без сознания.
Медсестра приемного отделения тут же стала снимать кардиограмму.
– И чем его отравили? – проверив пульс, спросил Кондрашов.
– Это нервно паралитический газ BZ из группы «Новичок». Я служил врачом в химвойсках недалеко от Москвы в Ясенево. Приходилось наблюдать такую клинику. Ему срочно нужно ввести антидот. Отправьте кровь в лабораторию «MAKS» на Тверской. Они за два часа сделают анализ.
– Зачем нам «MAKS», у нас есть свои аттестованные лаборатории, – возразил Кондрашов.
– Наши лаборатории не работают с боевыми отравляющими веществами, а «MAKS» – это международная сеть, мировой лидер. Они не только помогут с установкой правильного диагноза, но и назовут антидот, который нужно ввести больному. Вот, визитка с адресом дежурной лаборатории. Работает круглосуточно, анализы по жизненным показаниям делают бесплатно. Им нужно только направление на проведение анализа из больницы с печатью и подробное описание, того, что произошло с больным.
– А вы у этого «MAKSa» рекламным агентом подрабатываете? – внимательно посмотрел на коллегу Кондрашов.
– Нет, я в армии служил в химвойсках, а специализацию по токсикологии проходил в США.
– У больного проблемы с сердцем, – просмотрев кардиограмму, сообщил врач. – Похоже на острый инфаркт.
– Его надо поместить в реанимацию токсикологии. «Новичок» очень опасный яд. Это все вписывается в симптоматику отравления. Он вызывает сердечную недостаточность, инфаркт миокарда, потерю памяти и психические расстройства.
– У нас здесь одна реанимация для всех. Туда и инфарктников, и отравленных кладут. Это в 57-й больнице в каждом отделении своя реанимация. А здесь работают по старинке, как в СССР. На голую ставку живем! И врачей наших на стажировку в Америку не посылают, и рекламой лекарств мы не занимаемся! Вам понятно, куда вы попали!? Это окраина Москвы, и еще один совет. Не морочьте голову врачам реанимации отравлением. Туда напрямую, минуя приемное отделение, кладут только больных с инфарктом и инсультами для оказания специализированной высокотехнологической помощи. Все остальные – в порядке общей очереди. А это значит, что ваш больной «с отравлением» попадет в ту же реанимацию часа через три. Приказ 338. Вопросы есть?
– Нет.
– Счастливого пути, господа. Историю болезни будут заполнять в реанимации. С вас направление и документы больного: паспорт и страховое свидетельство.
– У него нет документов.
– Печально. А родственники у него есть или мобильник с номером телефона любимой жены или внука?
– Мы его на улице подобрали.
В реанимации больной пролежал четверо суток без сознания, потом среди ночи открыл глаза и позвал медсестру.
– Где это я? – спросил мужчина.
– В больнице, – сообщила медсестра, посмотрев на монитор компьютера. – Удивительные вещи творятся. Давление 120 на 80, пульс 60. Кардиограмма в норме, а я уже думала, что вслед за моим мужем пойдешь.
– Куда пойду?
– На тот свет. Его тоже дружки отравили, а ты как огурчик. Пойду врача порадую. Фамилию назови свою.
– Барский Гарри, – неуверенно произнес мужчина.
– Твоя фамилия Барский? – уточнила медсестра.
– Да.
– А в детстве тебя как звали?
– Не знаю, не помню. Запишите, Барский. Это ничего не изменит. Меня убить хотели.
– И кто тебя хотел убить?
– Бандиты из девяностых. Я их узнал. Они меня из баллончика газом траванули в центре Москвы.
Утром консилиум врачей принял решение перевести больного из реанимации в «инфарктную» палату. Мужчина хотел идти по коридору сам, но его усадили в кресло.
– Вам нельзя ходить, – предупредила медсестра реанимации. – Сердце прихватить может. И вставать с кровати не советую.
В шестиместной палате две кровати были свободны. Одна стояла у самой двери, другая у окна.
– Из окна дует, – сообщил маленький тощий мужичонка, шмыгая носом.– Меня зовут Петухов Василий. А вас?
– Потом поговорим, – чуть слышно произнес мужчина и лег на ту кровать, что стояла у двери.
Через минуту из-за двери послышался женский голос: «Ваш клиент проснулся. Только что его перевели в инфарктную палату. Приезжайте. Какой диагноз? Подозрение на инфаркт. Нет, отравление в реанимации сняли, а инфаркт оставили, чтоб не портить статистику.
Но на этом разговор не закончился. Невидимый собеседник дежурной медсестры с минуту о чем-то говорил, потом она сказала, что «сделает всё, как договаривались» и отключила мобильник.
Вскоре в палате появилась все та же медсестра из реанимации, на лице ее теперь была маска из белоснежной марли.
– А вы что, тут живете? – удивленно посмотрев на женщину, спросил Барский.
– Я на две ставки работаю. Ночью в реанимации, а днем – в кардиологии.
– А я вас где-то видел раньше.
– Я тоже, ночью, голым, с русской недвижимостью наперевес и катетером в нужном месте, – поддела больного женщина. – Стоит из реанимации выползти, как мужики тут же к медсестрам приставать начинают. В замуж зовут!
– И что в этом плохого? Значит, выздоровел.
