предисловие
Пару лет назад наши псевдо патриоты решили взяться и за комиксы. Видите ли, им обидно, что молодёжь, да и не только она, "поклоняются" заморским супергероям. И запустили что-то вроде конкурса. Кого только там не предлагали и даже фильм сняли, который кстати мало кому понравился. И почему-то на этом всё и закончилось. Видимо иссяк весь запал "патриотизма”.
Хотя придумывать ничего и не надо было, такой герой давным-давно уже есть. Справедливый, честный и что немаловажно, совсем не алчный. Правда есть у него и немало недостатков как: курение, тяга или вернее сказать любовь к алкоголю и особая слабость к женскому полу. В молдавском народном фольклоре есть сказка, Иван Турбинка. Написана она талантливым, молдавским народным писателем Ионом Крянгэ. Сказка о русском солдате царских времён, которого Бог благословением, а смерть своим проклятием сделали, если говорить современным языком, супергероем. А для желающих ознакомиться с ним поближе, Иваном Турбинкой, ввестись в курс дела так сказать. Вот она, ещё раз замечу народная молдавская сказка.
Иван Турбинка
Сказывают, жил когда-то русский человек по имени Иван. Сызмальства оказался этот русский в армии. Прослужив несколько сроков кряду, состарился он. И начальство, видя, что выполнил он свой воинский долг, отпустило его, при всем оружии, на все четыре стороны, дав еще два рубля денег на дорогу.
Поблагодарил Иван начальников, попрощался с друзьями-товарищами, хлебнув с ними глоток-другой водки, и отправился в путь-дорогу, песню поет.
Идет Иван, пошатываясь, то по одной, то по другой обочине, сам не зная куда, а немного впереди идут по боковой тропинке господь со святым Петром. Услыхал святой Петр позади себя чье-то пение, оглянулся, видит – идет по дороге солдат, качается.
– Господи, – испугался святой Петр, – давай-ка поспешим или в сторону отойдем; как бы не оказался этот солдат забиякой, не попасть бы нам с тобой в беду. Ты же знаешь, уже случилось мне однажды от такого же забулдыги тумаков отведать.
– Не тревожься, Петр, – сказал господь. – Путника поющего бояться нечего. Этот солдат – человек добрый и милосердный. Смотри, у него за душой всего два рубля денег. Давай испытаем его. Сядь как нищий на одном конце моста, а я на другом сяду. Увидишь, что оба рубля свои он отдаст нам, бедняга! Вспомни, Петр, сколько раз говорил я тебе, что такие-то и унаследуют царствие небесное.
Сел святой Петр на одном конце моста, господь на другом, милостыню просят.
А Иван, взойдя на мост, достает из-за пазухи оба свои рубля, отдает один святому Петру, второй – господу и говорит:
– С миру по нитке – голому рубашка. Нате! Бог мне дал, я даю, и бог мне снова даст, потому имеет откуда.
Опять запевает песню Иван и дальше идет.
Удивился тогда святой Петр и сказал:
– Господи, поистине добрая у него душа, и не следовало бы ему без награды от Лица твоего уйти.
– Ничего, Петр, уж я позабочусь о нем.
Прибавили шагу господь со святым Петром, и вот нагоняют они Ивана, – а тот все песни горланит, словно он всему миру владыка.
– Добрый путь, Иван, – говорит господь. – Однако, поёшь-поёшь, не сбиваешься.
– Благодарствую, – ответил Иван с удивлением. – Но откуда тебе известно, что Иваном меня зовут?
– Уж если мне не знать, то кому же и знать-то? – сказал господь.
– А кто ты таков, – в сердцах спрашивает Иван, – что хвалишься, будто все знаешь?
– Я – тот нищий, которому ты милостыню подал, Иван. А кто бедному подает, тот господу взаймы дает, как говорится в писании. Получай обратно заем, ибо нам не нужны деньги. Я только Петру показать хотел, как велико милосердие твое. Знай, Иван, что я господь и все могу тебе дать, чего ни попросишь; ибо человек ты великодушный и праведный.
Задрожал Иван и вмиг отрезвел; бросился на колени перед господом, говорит:
– Господи, коли и вправду ты господь бог, благослови, будь добр, эту турбинку1, чтобы кого ни захочу, мог сунуть в нее; и чтобы не мог никто выйти из нее против воли моей.
Улыбнулся господь, благословил турбинку и сказал:
– Когда наскучит тебе скитаться по свету, Иван, приходи служить у моих ворот, и будет тебе неплохо.
– С великой радостью, господи; обязательно приду, – ответил Иван. – А теперь хочу посмотреть, не попадется ли что в турбинку.
Сказал и пустился по полю – напрямик к большим дворам, что едва виднелись впереди, на вершине холма. Шел Иван, шел, пока не добрался под вечер к тем дворам. А добравшись, явился к боярину, у него пристанища просит. Боярин скуповат был, но видя, что Иван – царский солдат, понял, что делать нечего. Волей-неволей велел он слуге своему дать Ивану поесть, а после уложить в нежилом доме, куда он всех непрошенных гостей спроваживал. Слуга, выполняя боярский приказ, дал Ивану поесть и отвел его на ночлег.
"Уж тут-то выйдет ему отдых боком, – подумал боярин, отдав распоряжение. – Будет у него ночью хлопот полон рот. Посмотрим, кто кого? Он ли чертей, черти ли его одолеют?"
Ибо нужно вам знать, что дом тот стоял на отшибе, и обитала в нем нечистая сила. Там-то и приказал боярин уложить Ивана!
А Ивану и невдомек было. Как только доставил его боярский слуга на место, привел он в порядок оружие, сотворил, как обычно, молитву и улегся, одетый, как был, на диване, мягком, как вата, положив турбинку с двумя рублями в изголовье и собираясь задать храпака, ибо ноги едва держали его от усталости. Но куда там! Не успел бедняга погасить свечу, как кто-то – хвать у него подушку из-под головы и как швырнет ее в дальний угол! Схватил Иван саблю, проворно вскочил, зажег свечу и давай шарить по всему дому, но не нашел никого.
– Мэй! Что за притча? То ли дом заколдован, то ли земля ходуном ходит, если вылетела подушка у меня из-под головы и брожу я, как полоумный. Что за встряска такая? – сказал Иван, осеняя себя крестом и кладя земные поклоны, и снова лег спать. Но только задремал – слышит вдруг голоса один другого отвратнее: кто по-кошачьи мяучит, кто хрюкает, как свинья, кто квакает по-лягушечьи, кто по-медвежьи ревет; словом, такой поднялся галдеж, что хоть святых выноси! Тогда-то Иван смекнул, в чем дело.
– Ну, погодите же! Сейчас посчитаюсь с вами. – И вдруг как заорет: – Марш в турбинку, черти!
Стали бесы один за другим в турбинку лезть, словно их ветром несло. Когда все позалезли, начал их Иван по-русски дубасить. Потом завязал турбинку крепко-накрепко и положил себе в изголовье, отпустив чертякам сквозь турбинку таких русских пинков, что сердце у них зашлось. После того улегся Иван, положив голову на турбинку, и, ничем более не тревожимый, уснул сном праведника…
Уже незадолго до петухов видит Скараоский, начальник чертячий, что не вернулся кое-кто из его слуг, и бежит к знакомому месту искать. В один миг примчался, влетел неведомо как к Ивану в комнату и как даст ему, спящему, затрещину изо всех сил. Вскочил Иван, как ужаленный, заорал:
