Последствия.
Через некоторое время пребывания в сумасшедшем мире, неопределённого класса реальности, пройдя через всевозможные версии, у Иннокентия появилась веская причина, дописать свою историю.
В один из дней, проводимых всё там же, в том сумрачном месте, о котором шла речь в первой части книги, когда Иннокентий уже совсем перестал понимать, что происходит, произошло следующее. Он понял, что является персонажем чьей-то истории. Того, кто писал историю его жизни. Точнее своей, но Иннокентий воспринимал её, как свою жизнь, разумеется.
Будет уместно упомянуть о том, что у Иннокентия не было стопроцентной уверенности в том, что тот автор, который о нём писал, писал историю о себе. Может он, Иннокентий, выдуманный персонаж. Может история его жизни, это не история автора. Поэтому, все эти ужасы и происходят, что ему меня не жаль, а я просто герой его рассказа и у меня нет прототипа.
Удивительна была мысль о том, что, когда он тоже будет писать о себе книгу, он создаст героя, причём такого героя, который переживает жизнь своего автора. Что он тоже подумает эту мысль, когда поймёт всё, в этот самый момент. Вернее, чуть раньше. Иннокентий решил, что «этим моментом» был не тот момент, когда он это понял, а тот момент, когда он понял, что нужно дописать книгу о себе, чтоб его герой-автопортрет, перестал страдать в том аду, в который попал, неизвестно по чьей воле.
Теперь Иннокентий понимал принцип, которым эта Воля выражается и понял, что не будет писать истории, о выдуманных персонажах. Хотя он не мог знать, одушевляются ли такие персонажи, без реальных прототипов. Но это было непознаваемое явление. Выражение «множить сущности», он теперь так и понимал. А то, что герой его книги о своей жизни понял это теперь, означало то, что это понял Иннокентий. Ведь он писал историю своей жизни.
И вот почему, Иннокентий решил дописать завершение истории о себе. Это была возможность наладить и свою жизнь и жизнь героя своей книги и жизни все тех, про которых они будут писать книги о себе, дальше по цепочке от создателя, к созданному. Иннокентий представил себе вереницу Иннокентиев, о которых он пишет. Забавно было то, что, решив писать о себе, Иннокентий придумал псевдоним. И представился не Иннокентием. И каждый следующий герой, будет придумывать себе псевдоним.
Иннокентий написал часть текста, но удалил его, немного подумав. Он понял, что написал то, что герой его книге о себе, он сам из своей книги, не должен был знать. Точнее, он будет это знать автоматически, в нужный момент узнает. Наверное. И видимо, нет необходимости во всех деталях описывать свою жизнь. Есть некие ключевые точки, по которым он, из книги о себе, сам создаст весь этот кошмар, в котором он находится. Иннокентий описывал происходящее с ним не так, как многие известные авторы, но понимал, что видимо свой ад он тоже создал сам. Вероятно даже, что кошмар Иннокентия тоже был никак не объяснён, а просто автор написал о нём, мол с Иннокентием происходит кошмар. А Иннокентий сам нафантазировал весь кошмар, наделив происходящее кошмарными конкретно для себя самого свойствами. Реальность ему часто намекала об этом, но Иннокентий разумно игнорировал все такие посягательства на свой рассудок. Ну как он мог сам себе понастроить всего этого мрака и кошмара? А вот оказывается как. Как и тот, о котором он пишет книгу.
Иннокентий медлил и никак не мог собраться с тем, для чего решил продолжить свою историю. Он решил, что, исправив жизнь того себя, о котором он писал книгу, он может исправить и свою собственную жизнь. Это было фантастично и очень нереально ощущалось. Он решил передать самому себе сообщение, о том, что если он будет писать о себе, то надо передать самому себе следующему, обязательно передать это сообщение. Что это за сообщение именно, Иннокентий пока не мог выразить. Ему казалось, что надо сообщить что-то важное, что поможет ему самому. А пока он только исправлял жизнь, своего персонажа, а не свою. И как это провернуть? Договориться с дьяволами он уже попробовал, получилось с переменным успехом и то, слабовато. Как можно договориться с сущностями, которые возникли из твоего подсознания, которое ещё и не понятно чьё?
