Автор не указан - Новый Афонский патерик. Том III. Рассказы

Если не перестанем сами себя испытывать и сравнивать житие наше с житием прежде нас бывших святых отцов и светил, то найдём, что мы ещё и не вступали на путь истинного подвижничества, ни обета своего как должно не исполнили, но пребываем ещё в мирском устроении.

Преподобного отца нашего Иоанна Лествица, Слово 23, п. 21

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

№ ИС Р17-709-0350

Перевод на русский язык выполнен братией Свято-Преображенского скита Данилова мужского ставропигиального монастыря г. Москвы с греческого издания:

Ἀπὸ τὴν Ἀσκητικὴ καὶ ῾Ησυχαστικὴ Ἁγιορείτικη Παράδοση. Ἃγιον Ὄρος, 2011.

© Ἱερόν Ἡσυχαστήριον «Ἅγιος Ἰωάννης ὁ Πρόδρομος», Μεταμόρφωση Χαλκιδικῆς, текст, 2011

© Свято-Преображенское подворье Данилова мужского ставропигиального монастыря г. Москвы, перевод, 2018

© Издательство «Орфограф», вёрстка, Москва, 2018

Преподобный Паисий с Иверской иконой Богородицы

В прежние времена общежительные монастыри отличались больши́м подвижничеством, благоговением, братски́м духом. Когда человек приходил в монастырь, чтобы стать послушником, отцы сразу же от всего сердца старались помочь ему. Они несли в его келию всё необходимое монаху. Кто-то нёс зажигалку, чтобы возжигать лампады, кто-то – часы, кто-то – скамейку, кто-то – лампу и так далее. Эти вещи отцы хранили у себя от братий, отошедших ко Господу. В те времена в монастырях господствовал дух служения братиям, стремление доставить им покой. Духовными образцами для братии были подвижники, которые любили церковь, а не болтовню и праздношатание. Трапеза предлагалась один раз в день – похлёбка без масла. Отопления в келиях не было. Всё дышало свободой, которая обильно проистекала от внутреннего послушания. И вот в такую обстановку, в такую прекрасную атмосферу погружался юный монах. Словно нежный молодой побег, он попадал в благоприятный климат, чтобы расцвести и принести плод. Не то что ныне, когда во многих монастырях казарменный дух и нездоровое послушание бьют молодой побег (юного инока), словно град и заморозки, и он не может расцвести. В прежние времена были благоговейные старцы, которые подавали монахам добрый пример».

«В наши времена[1], к несчастью, для многих святогорцев вся духовность измеряется тем, сколько в монастыре братии и как часто они причащаются».

«Женщины – существа слабые. Необходимо, чтобы женские монастыри осеняла мужская тень. Я имею в виду духовника».

«Тот, кто говорит или пишет о святых отцах, но при этом сам не очистился от страстей, похож на жестяную банку, в которой хранится мёд, но пахнет от неё керосином».

«Человек толковый, какой бы путь ни избрал – семейную жизнь или монашество, – преуспеет, даже если духовник по ошибке укажет ему неверный путь».

«Новоначальному монаху, маленькому ребёнку и чрезмерно чувствительному человеку Бог не попускает, чтобы они увидели себя такими, какие они есть, потому что иначе они впадут в отчаяние».

«В прежние времена миряне имели больше благоговения к антидору, чем во времена нынешние многие монахи – к Божественному Причащению».

«Когда в молитве мы не ощущаем такого утешения и такой радости, как у малого ребёнка, бегущего в объятия мамы, это значит, что либо мы ранили кого-то своим поведением и жестокостью, либо в нас есть гордость».

«Монаху очень полезна жизнь в пустыне, потому что там он не отвлекается на внешнее. Жизнь в пустыне проста, и монах может всецело отдать себя духовному деланию».

«Человека смиренного, даже если он вдруг собьётся с верного пути, покрывает благодать Божия. А гордец похож на автомобиль со сбитым рулём, который всегда едет криво, или на косозубую пилу, которой прямо не отпилишь».

«Когда монах испытает сладость молитвы Иисусовой, то не хочет выходить из своей келии, молитва не утомляет его, а доставляет отдохновение. Но если в это время мы выходим из келии по любви к брату и приносим своё безмолвие в жертву ближнему, тогда Бог видит нашу любовь и восполняет то, что мы потеряли».

«О дорогах на Афоне пророчествовал преподобный Нил Мироточивый, говоря, что придёт время, когда Святую Гору опояшут тряпичной лентой, и тогда Святая Гора останется только от монастыря святого Павла и дальше»[2].

«Будем просто вести себя с другими, и замечания принимать – тоже просто. Если человек ведёт себя просто и возделывает добрые помыслы, то он радуется, когда его ругают».

«Пусть на твоём письменном столе всегда лежит раскрытая духовная книга, чтобы не давать диаволу удобного случая подкидывать тебе помыслы».

«Одно из благ монашеской жизни – то, что очищаются помыслы, благодаря тому что монах видит и слышит добрые вещи».

«Чтения – поменьше, а молитвы Иисусовой – побольше. В молитве и в богослужении мы должны соучаствовать всем сердцем».

«Однажды мне явился сатана и сказал: „Я – Христос! Поклонись мне!!“ Я ему ответил: „Я моему Христу и так постоянно поклоняюсь. Если бы ты был Христос, то не просил бы, чтобы я тебе поклонился!“».

«Монахи должны особенно чтить праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Как Матерь Божия вошла во Святая Святых, так и монахи через постриг входят во святую жизнь монашеского жительства».

«В людях духовно не преуспевших их внешнее неустройство показывает внутренний разлад».

«Если в нас не будет мужественного духа, то мы не преуспеем. Мужество в том, чтобы всецело с доверием предавать себя Богу. Если у человека есть мужество, то у него есть и любовь, – поэтому и Бог высоко ценит мужество».

«Я слышал, что на днях снова начала раскачиваться лампада у Пресвятой Богородицы в Иверском монастыре. Матерь Божия пытается разбудить нас, чтобы мы покаялись. Но нынешние люди, сколько бы ни раскачивались лампады, сами не качнутся ни на миллиметр».

«Полезно молиться на горах, а не в ущельях или оврагах. Поэтому и Христос поднимался на горы и молился там. Наверху проясняется ум и оживают чувства. Вот поэтому жители Эпйра[3] и других горных районов отличаются отвагой и мужеством».

«Если человек заведён и весь на нервах, то лучше пока с ним не разговаривать, даже по-доброму. Он похож на поранившегося человека, которому даже ласковое прикосновение причиняет боль».

«Душа и дух, о которых говорится в Священном Писании, – это не две разные вещи, как неправильно пишет Макра́кис[4]. Например: Вели́чит душа́ моя́ Го́спода и возра́довася дух мой о Бо́зе Спа́се мое́м…[5]»

«Если простой человек скажет что-то догматически неверное, то не надо в этом придирчиво ковыряться. Отнесёмся к сказанному с добрым помыслом, потому что Бог будет всё судить по-Своему».

«Когда человек согрешает, благодать Божия его покидает. Когда он кается, благодать Божия снова к нему приходит и он очищается совершенно. Остаётся только след – как на выстиранной рубашке может быть след от жирного пятна, но и этот след чист, как и вся рубашка. Или это может быть похоже на шов от сварки – он такой прочный, что даже напильник его не берёт».