Уже неделю три чёрных джипа медленно двигались по направлению строго на юг по земным компасам, туда, где вдали виднелись горы. Эдуарду удалось объяснить своим бойцам, что обратной дороги, возможно, нет… были те, кто впал в глухую депрессию – всё же там, на Земле, у них остались семьи. Другие находились в непонятном состоянии, медленно переходящем в принятие новой реальности.
– Шеф, ты знаешь, мы за тобой и в огонь, и в воду, но это уже слишком, – пробурчал Саша, недовольно окидывая взглядом окрестности, – поехали назад, может, получится вернуться?
– Нет, обратный путь закрыт, – Эдуард покачал головой, – будем обживаться здесь.
– Ты не решай за всех, – поднялся Вадим, крупный мужик, огромного роста и с кулачищами, как кувалды, – на Земле решали твои деньги, здесь всё это просто не имеет значения, кроме наших жизней.
– Отлично, – кивнул Стужинский, – говори, что ты предлагаешь?
Вадим почесал затылок.
– Друг мой, – холодно улыбнулся Эдуард, – помимо мускулов, чтобы выжить, нужны мозги и умение ими пользоваться.
Слова прозвучали с изрядной долей издёвки, которую все тут же ощутили.
Группа попаданцев сидела в степи, укрывшись в тени своих же машин. Впереди маячил небольшой лесок. Кто-то потягивал чай, кто-то слонялся от безделья.
Внимание Стужинского привлекло какое-то движение. Он пригляделся, а затем медленно встал. Впервые за много лет у него внутри всё похолодело: там, вдали, среди деревьев и густых кустов мелькали крупные тени. В их сторону летели звери, похожие на земных волков, но сильно отличались размерами. Серые с родной Земли сильно уступали местным особям.
– Быстро по машинам! – скомандовал Эдуард.
Парни стали торопливо забираться в джипы, лишь Дима и Павел остались снаружи, наведя на зверей автоматы.
– В машину! – повторил приказ Эдуард, но те даже ухом не повели, сосредоточившись на быстро движущихся мишенях. Раздались очереди, пару зверей полетели кубарем, остальные продолжили движение, не обратили на убитых собратьев внимания. За секунды они преодолели расстояние до машин, смяв мужиков, как кукол и тут же растерзали на глазах остальных, безжалостно отгрызая конечности.
Закончив, волки долго кружили вокруг джипов, отчего-то опасаясь подойти ближе. Что пугало их Эдуард понять не мог, но радовался и такой передышке. Реши зверюги испытать машины на прочность, людям бы не поздоровилось. Эти твари многих из команды Стужинского отрезвили и буквально заставили их взять себя в руки.
– Мы выживем только вместе, – спокойно, посмотрев каждому в глаза, сказал Эдуард, – соберитесь.
Ответом ему была тишина, даже Вадим лишь шумно сглотнул, вытаращившись на страшных волков.
– Заводи, – сухо добавил Стужинский. Взревели моторы, оглушая монстров, которые тут же в панике бросились врассыпную и некоторое время не показывались.
Тот день остался в их памяти как знамение – они тут не более, чем гости.
И теперь по первому крику все сразу бросались к машинам, не отходя по одному даже для естественных надобностей.
Решилась сама собой и проблема с водой. Как только началась лесополоса, небольшие ручейки и ключи, бьющие прямо из-под земли, стали встречаться практически на каждом шагу. А вскорости так и вовсе они выехали к неширокой, но быстрой реке. Свежее мясо так же не стало проблемой: звери здесь были непуганые, стреляй – не хочу.
Однако остальные запасы были не бесконечны. Крупы и макароны, кофе и чай, даже соль подходила к концу. Надо решать вопросы пропитания, есть одно мясо скоро опротивеет, хорошо бы разобраться с овощами, должно же тут расти хоть что-то съедобное.
Бойцы, присмиревшие после нападения, опять начали ворчать. Стужинский понимал, кто мутит воду. Останавливал их только страх быть съеденными, нападения непонятных волков повторялись и остаться в живых удавалось лишь потому, что далеко от машин отходить никто не решался. Один из бойцов всегда стоял в дозоре, если они готовили еду или занимались другими делами.
Эдуард с каждым днём чувствовал себя всё лучше, про таблетки и инъекции, которые ему ставил его заместитель, практически забыл. И внешне он изменился. Немного сошла болезненная худоба, мышцы постепенно наливались прежней силой. Пергаментная до этого кожа разгладилась, появился здоровый румянец. Теперь он почти походил на себя прежнего – сильного, уверенного мужчину. Такие перемены вселяли в него надежду, что не зря он выбрал путь в неизвестность, рискнул всем и не прогадал, променяв Родину на новый мир.
– Знаешь, Эдик, – такая фамильярность насторожила Стужинского, – и всё-таки давай разберёмся. Начерта мы здесь? Мы поедем назад, авось портал тот снова откроется и мы вернёмся домой. Отдай нам с парнями одну машину и половину продуктов, справимся сами. Да, и оружие…
– Нет, – жёстко оборвал его Эдуард, – Эдиком меня могла называть только мать, понимаешь о чём я? Хочешь отделяться, иди. Вот так, с голой жопой. Я делить добро с будущими трупами и не подумаю.
– Ты не зарывайся! – Вадим набычился сжал челюсти так, что послышался скрежет зубов, – отдай сам или хуже будет, – он встал, надвигаясь на Стужинского.
Эдуард спокойно ждал, когда боец подойдёт, скрестив руки на груди. Он был уверен в своих силах. Соперник достал охотничий нож, блеснувший на солнце холодной сталью.
– Уже интереснее, – с усмешкой протянул Стужинский, – ну, смелее!
Вадим занёс оружие над головой, и заревел, как медведь, оглашая окрестности боевым кличем. И тут же ринулся на главаря. Народ заулюлюкал, с интересом наблюдая за происходящим.
Эдуард стоял внешне расслабленно, хотя весь внутри подобрался, готовый встретить нападающего. Дождавшись, когда противник окажется максимально близко, настолько, что, казалось бы, увернуться не получится, Стужинский умело присел, поднырнув под руку Вадиму, при этом успел сделать подсечку, тем самым заставив бунтаря кубарем покатиться по земле. Движения босса были точны и скупы, недаром он не один год занимался единоборствами, особо не афишируя свои умения среди подчинённых.
Вадим встал, сплюнул на землю и снова пошёл в атаку. На этот раз Стужинский не стал подпускать его к себе настолько близко, смазанным движением перехватил кисть противника, выбив у того нож, после чего пробил в печень одним точным ударом. Вадим резко выдохнул, и, изумлённо выпучив глаза, рухнул на колени.
Стужинский спокойно приставил лезвие к горлу поверженного и тихо приказал:
– Бери свои шмотки, только те, что принадлежат тебе, и проваливай. Если не хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку.
– Да, босс, – морщась от боли, кивнул противник.
– Кто хочет отделиться и отправиться в пешее путешествие вместе с ним? – обернулся он на бойцов, – я не задерживаю.
