Понять весь мир какой-то странный сложным,
Огромноя игрушкой сатаны,
Еще не сделанным, где сплетены
Тьма с яркостью и ложное с неложным.
Суровый бард, в боренье с невозможным
Любовь как знамя поднял ты, и сны
У розовой подслушал ты луны,
Что сердце девы делает тревожным.
Едва заслышим мы заветный звук
В твоем органе гулком и протяжном,
Смущается покой наш бледный, вдруг
Каким угрюмым явит мир и важным
Иоанна «Откровенья» голос нам
И вторит, кажется, его словам.
Николай Гумилев
Мы ненавидим тех, кого любим,
потому что они способны
причинить нам больше всего страданий.
Лин Старлинг
Несколько эпизодов из жизни убийцы
Лишь два пути раскрыты для существ,
Застигнутых в капкане равновесья:
Путь мятежа и путь приспособленья.
Мятеж – безумие;
Законы природы – неизменны.
Но в борьбе за правду невозможного
Безумец –
Пресуществляет самого себя,
А приспособившийся замирает
На пройденной ступени.
Максимилиан Волошин. «Мятеж»
1
Рассвет занимался трудно. Робкие лучи солнца едва пробивались сквозь рваные груды свинцовых туч.
Каин вышел из пещеры, шумно вдохнул свежий, наполненный ароматами влаги и трав воздух, сладко потянулся. Следом появился Авель, оглядел вымытую грозой землю, вздохнул.
– Доброе утро, брат! – радостно приветствовал его старший.
– Доброе, – хмуро откликнулся младший.
– Великолепная гроза была ночью!
– Я не видел.
– Знаю – ты спал. А я выходил, любовался молниями. Они так красиво били в реку! Дивное зрелище!.. хотя и страшное, если представить, какая сила в них…
Авель лишь пожал плечами, обернулся на голоса проснувшихся родителей и снова принялся рассматривать тающие на горизонте облака. Старший подошел к миндальному дереву, растущему около пещеры, подпрыгнув, ухватился за толстую нижнюю ветвь и качнулся на ней. Дождинки водопадом посыпались с листьев. Каин спрыгнул на землю, замер под деревом, широко раскинув руки, запрокинув голову, засмеялся. Авель, отмахиваясь от капель, отскочил под защиту свода.
– Холодно же!.. Чему ты смеешься?
– Радуюсь! Посмотри, какое чудесное утро, какая земля – чистая, свежая!
– И мокрая.
– Тебе не нравится? – Каин удивленно обернулся к брату.
– Боюсь, река вышла из берегов, и пастбище затопило.
– Может быть, дождь лил стеной, а потом еще и град пошел, – кивнул старший. – Ничего. Места много, травы хватит на всех. Зато ливень напоил землю. А на пастбище давно стоило сделать канаву, чтобы отводить воду. Я говорил тебе…
– Да, помню… Ты даже показал, где лучше. Но это такая огромная работа!..
– Да ничего особенного, вдвоем за день – два управились бы…
– Ну, не знаю…
– Как всегда, долго думаешь, брат. Зато теперь, если ты прав, придется копать мокрую землю, это намного труднее.
– Зачем? Если пастбище затопило, я другое найду.
– А завтра его затопит – новое станешь искать? Не проще ли один раз отвести воду?.. Доброе утро, отец, – поклонился он, приветствуя выходящего из пещеры Адама.
– Здравствуйте, дети, – Адам кивнул Каину, потрепал по плечу Авеля, внимательно посмотрел на сыновей. – Что, с самого утра затеяли спор?
– Нет, мы не спорим, – Каин стряхнул капли с волос, небрежным движением отбросил назад вьющиеся пряди. – Просто ночью была великолепная гроза. Я этому рад, а вот Авель не очень.
– Почему, сынок?
– Боюсь, пастбище затопило. Уж слишком сильный ливень был.
– Я как раз пытаюсь объяснить Авелю, что стоит один раз отвести воду, не надо будет каждый раз переживать об этом. А он удивляется, почему неначатая работа так долго тянется, – весело сказал Каин, набирая дров для очага.
– Ты все смеешься! – обиженно обернулся к нему Авель. – А ведь гроза и твои посевы могла побить. От такого ливня и града никакая канава не спасет.
Каин быстро оглянулся на брата, затем на отца. Легкая тень пробежала по его лицу.
– Могла, – спокойно ответил он. – Если так, посею новые.
– И тебе совсем не жаль твоих трудов?
– Конечно, жаль. Так что же теперь – рыдать и злиться на всех?
– Дети, не ссорьтесь! – поспешил вмешаться Адам. – Авель, ты, видно, плохо спал. Каин, а ты мог бы быть внимательней к переживаниям брата.
– Что же я могу сделать, отец?
– Его заботы все-таки не повод для шуток.
– Но Авель даже не знает, цело пастбище или нет, а уже мрачнее тучи, – живо возразил Каин. – Я же не жалуюсь, хотя наверняка знаю, что мои посевы побило градом или смыло грозой.
– Верно. Но ты старший и должен быть мудрей.
– Да, отец, – Каин на мгновение склонил голову. – Только, мне кажется, сейчас немного мудрости не помешает Авелю, – тихо прибавил он, подхватил большую охапку дров. – Пойду разожгу огонь.
Адам посторонился, пропуская его. Некоторое время он смотрел, как Каин хлопочет у очага, потом повернулся к младшему сыну.
– Авель, ты стал часто спорить с Каином, и не по делу. Он прав – капризничаешь, как маленький, говоришь, не думая, зная, что брат стерпит. Это нехорошо.
Юноша покраснел и молча кивнул.
– Что стоишь, иди помоги матери. Или дел мало? И не забудь извиниться.
– Конечно, отец, – Авель поклонился и поспешил внутрь.
Он подошел к Каину, тот обернулся, протянул ему чашу с молоком и лепешку.
– Спасибо… Каин, не сердись на меня…
– За что?
– Мне показалось, я тебя обидел… ляпнул, не подумав…
