Святитель Симеон Солунский
Подвигнутые Божественной любовью к исследованию того, что означают обряды священнодействий, совершаемых во время Божественных служб, и какое значение имеют священные облачения, с любовью примите и наши посильные об этом ответы, которые мы даем, также ободряясь любовью Духа, памятуя в особенности величайшее из дел Самосущей Любви – Бога, Который, как написано, так возлюбил нас, что отдал за нас Сына Своего Единородного (Ин. 3, 16). Этот Единородный Сын Божий пришел с любовью и, везде сый, вселился в нас, Младенцем рожден был от Девы, прошел все возрасты, чтобы я всецело очистился и принял освящение через Его дела и учение. Наконец Он Самого Себя предал мне в причастие.
После соединения со мною в начатках естества, принятых Им от Девы, нужно было, чтобы соединение сделалось действенным и распространилось на всех верующих, потому что в этом-то и состоит тайна моего воссоздания и оживотворения. Если не будете есть Плоти Сына Человеческого, – говорит Он, – и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53) и: Я живу… и ядущий Меня жить будет Мною (Ин. 6, 57). И это, по благости Своей, совершил Он через таинства.
Что производит священное Крещение?
Так, именно в Крещении Он возрождает нас, даруя и нам свое бесстрастное рождение, а чрез возложение рук и дуновение влагает благодать мира.
А это миро есть Сам Он, по слову Писания: Имя твое – как разлитое миро (Песн. 1, 2), – Сам помазавший Себя как Бог и помазанный как человек. Посему, помазуя и нас по благости Своей, Он сообщает нам благоуханную и живую силу Духа. Третий и величайший из всех Своих даров дает Он нам, делая нас причастниками Себя Самого, что ясно выразил при установлении таинств[2], – потому что, взяв хлеб и священнодействовав над ним, а также и чашу, о первом сказал: Сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26), а о другой: Сие есть Кровь Моя (Мф. 26, 28). И не только священнодействовал, но и призвал к причастию: Приимите, ядите, – говорил. – Пейте из нее все (Мф. 26, 26–27). И тогда Он не только Сам совершил это священнодействие, но заповедал через Своих служителей всегда совершать его: Сие творите, – сказал Он, – в Мое воспоминание (Лк. 22, 19).
И поистине, как это премудро! Сам Он вполне приобщился нам плотью и кровью и, пребывая неизменно Богом, явился подобным нам человеком; совершил же Он это для того, чтобы сделать нас причастниками Его Божества. Именно для этого Он, Вездесущий, Божественнейшим и неизреченным способом соединил Себя с тем, чем мы питаемся и напаяемся, и, Всемогущий, Своей Божественной силой претворяет хлеб и чашу в Тело и Кровь. Через них Он срастворяется и соединяется с нами и, как Солнце правды, осиявает нас, подавая нам озарение по мере нашей чистоты. Однако действует Он не только как солнце, распростирая только Свои лучи, но и нечистое очищает и делает способным к принятию света.
Итак, поскольку таково таинство священнодействия литургии и так как оно составляет конечную цель вочеловечения Божия (через него мы становимся причастниками Божиими и приемлем, по благодати, обожение), то и Церковь Христова прилагает величайшее и Божественное о нем попечение. Она непрерывно совершает то, что приняла от начала, и посредством священных обрядов, имеющих внутренний смысл, учит тому, что превышает разумение. Самые видимые действия, совершаемые во время литургии, приобрели столь великую славу, что для всех составляют предмет удивления.
Однако не все могут постичь своим умом смысл совершаемого, поэтому многие остаются в недоумении и доискиваются объяснения обрядов. Во всяком случае, то, что совершается в Церкви, превышает всякое понимание, и не только ум человеческий, но даже ангельский не был бы достаточно силен для того, чтобы научить, как совершилось воплощение, как совершается общение с Богом или что в этом отношении проповедует и приводит в действие Церковь. Однако Бог не попустил нам оставаться в совершенном неведении о Своих действиях, но дал нам возможность познавать, сколько возможно, и по мере искания находить и приобретать знание о Своих делах, так как все это совершается ради нас.
Итак, сколько мы могли узнать и сколько дано нам, худшим и смиренным, мы, собрав сведения большей частью из отцов, с любовью отвечаем вам на то, о чем вы нас вопросили, считая нас за нечто. У нас не новое что-либо по сравнению с тем, что нам передано, и мы не изменили того, что приняли, но соблюли это, как и Символ веры, почему и совершаем литургию так, как предано Самим Спасителем, и апостолами, и отцами. Как Господь некогда священнодействовал со Своими учениками, преломив хлеб и дав им, а также и чашу, так и теперь поступает Церковь, когда священнодействует и приобщает епископ с иереями или иерей с прочими. Об этом свидетельствует и преемник апостольский – я говорю о священном Дионисии[3], учащий священнодействовать так, как священнодействуем мы. И богоглаголивые Василий и Златоуст, подробно изложившие чин тайноводства, заповедали так совершать, как совершает наша Церковь, о чем свидетельствуют молитвы их при священнодействии, указывающие на первый и второй Вход, равно как и на прочие части службы священного таинства.
И о священном храме предали отцы, что он не для всех доступен, но достоин благоговения, особенно же страшный жертвенник. Известно, что они изгоняли вон оглашенных, а святой Амвросий[4] изгнал из храма и из алтаря царя Феодосия. Святой Григорий Двоеслов свидетельствует не только о том, что жертва приносится под видом квасного хлеба, но и особенным благоговением чтит святые храмы, не позволяя погребать в них даже останки их основателей. И великий Исидор Пелусиот, один из древних отцов, во многих из своих посланий сообщает весьма ясные сведения о чине литургии, содержимом у нас. А богомудрый Максим
