– Смотрите! Смотрите! Опять они!
– Ура-а! Потешники едут!
– Шуты в телеге!? Да уж, занимательные ребята. Надо глянуть на них! Обязательно посмотрю и это их представление!
– Ха-ха-ха, шуты в телеге, ха-ха-ха, как вспомню… Ха-ха-ха!
– Тррр, стой, пернатый, тррр! Остановись, дружок, тррр! – гаркнул кучер, облачённый в белую мантию, из-под капюшона которой не было видно его лица. – Стой же, тррр, не гони! – повторил он орущему «Куда-куда!?» великокрылу, прежде чем тот замолк и остановился вместе с привязанной к нему повозкой, утопив левое колесо её в луже, до мутной воды которой ещё не дотянулся утренний свет.
Таинственный гость, от приезда которого местные жители ликовали настолько, что даже не замечали его самого, закинул вожжи в повозку и спрыгнул с неё через правое крыло своего перьятана, встав в позу со вскинутыми к небу руками. Все замолкли.
– Друг мой, – обратился таинственный гость к одному из ожидавших его представление зрителей, положив свою правую руку на тёмно-зелёный хребет клокочущего великокрыла.– Ни это ли земли Священного училища? – спросил незнакомец, наполовину спрятавшись за перьятаном.
– Именно так, шут! – ехидно ответил ему зритель, несколько раз хрюкнув от смеха.
– Но… Я не шут! Я актёр! – заявил таинственный гость.– А это моя Театральная карета, на которой я приехал к вам, чтобы дать представление! – воскликнул актёр, вновь вознеся руки к небу.
Все зааплодировали, после чего он ловко запрыгнул в свою повозку через правое колесо и представился:
– Мой псевдоним Тэлмаг, друзья! Я хозяин этой Театральной кареты! – сказал актёр, топнув ногой, отчего каркнул его великокрылый перьятан. – А это мои подручные: шерстяная кукла Анитовиж, деревянная кукла Кеволеч и железная кукла Онхет!
Зрители восхищённо ахали и охали под поклоны кукол, но колокольный звон заставил всех замолчать. К левому колесу повозки посыпались четвертаки, и значительные массы зрителей, отвернувшись от представления, стали расходиться. Остались лишь Оленбосэлы – старики, на плечи каждого из которых в той или иной степени было возложено управление Бадайком, а также белая, как и у актёра, мантия, но с ярко выраженным желтоватым оттенком.
– Все мы рабы Божьи! – произнёс один из Оленбосэлов, рога которого украшались самым большим количеством самых больших среди прочих рогов драгонкамней. – И все мы обязаны должным образом служить им! Услышьте же, ученики Бадайка, зов своего пристанища, от коего все вы должны в скором времени будете отойти, дабы размножить в головах всех зверомов мысль о том, что поклонение джинам есть спасение в этом мире! Услышьте же звон колоколов Священного храма и спешите постигать мудрости, что приготовили для вас слуги джиновы – учителя Бараниши! – сказал старец оставшимся зрителям.
– Не хочу возвращаться в храм! – воскликнул тот самый хрюкающий зритель, поглядывая на окруживших его Гиппопонунов. – Хочу веселья!
– Нет, Нозираунт, нам нужно идти, тут слишком много Оленбосэлов, могут исключить тебя за прогул без уважительной причины, – ответил ему один из этих Тяжакэлов.
– И если Оленбосэлы будут вынуждены отправить тебя из Бадайка прочь, то прощайся с подтверждением своего титула! – добавил другой Гиппопонун.
– В таком случае, не быть тебе князем Каштанграда и не владеть шахтами с драгонкамнями! – подхватил третий Тяжакэл.
– Поэтому потерпи ещё немного. Ты отучился уже почти два года, остался лишь один. Наступают холода, а это значит, что скоро начнутся каникулярии – отдохнёшь, как следует, а потом и последний год отучишься, получишь подтверждение своего княжеского титула, вернёшься в Каштанград, сделаешь нас своими поверенными, тогда, обещаю тебе, у веселья нашего не будет границ, – подытожил первый.
– Ладно, убедили, – согласился Нозираунт Свинхрюнионэл. – Я знаю, как развлечь себя по-другому!
– Никто и не сомневается, что у тебя что-то есть! – смеясь, произнёс второй Тяжакэл, уводя Нозираунта от представления в сторону Священного училища.
– Эй! Тихо! – возмутился Свинхрюнионэл. – Сами же распинались только что про титул и всё остальное.
– Ах-ха-ха, не будь наивным, друг мой! – засмеялся тот ещё больше и, приобняв Свинхрюнионэла, прошептал, – все и так всё про всех знают. Главное, успевай вовремя вытирать свой пятачок от виноградного сока, чтобы никого не дразнить.
– И не бойся ты уж так этих Оленбосэлов, – добавил третий Гиппопонун. – Пускай они боятся тебя, ведь это ты будущий князь Каштанграда и всех его драгонкаменных шахт!
– И ты никогда не скрываешь своих истинных намерений, ты говоришь то, что и думаешь, в отличие от Оленбосэлов, которые утверждают, что все перед небесами равны, однако, остаются смотреть представление, – сказал первый Тяжакэл.
– Вы абсолютно правы! – радостно прохрюкал Нозираунт. – Что бы я без вас делал, ребята!? Не представляю, как мне быть одному в следующем году!?
– Ещё рано об этом думать, – успокаивал Свинхрюнионэла всё тот же первый Гиппопонун. – Но я обещаю, мы что-нибудь придумаем за каникулярии, а покамест тебе стоит задуматься об успешном окончании этого учебного года и о том, что ты скажешь про нас своему отцу, когда вернёшься домой, чтобы расслабиться и набраться сил для последнего хода к подтверждению своего титула.
– Точно, учебный год ещё не прошёл, а я уже вялый, забыл свою сумку возле телеги того шута, там ведь все ценности остались, – визгнул Нозираунт и поспешил обратно к представлению.
Актёр со своими куклами показывал фокусы окружившим его повозку Оленбосэлам, позади которых сидел на корточках Ирбисоирэр и, держа в правой руке кожаную сумку, рассматривал инкрустированный драгонкаменной крошкой ключик от дверного замка, с недоумением поглядывая в сторону представления.
– Это моё, отдай! – накинулся на Ирбисоирэра Свинхрюнионэл.
– Извини, я и не думал ничего брать себе из твоей сумки, хотел лишь понять, чья она, и вернуть, – отряхиваясь, произнёс Ирбисоирэр.
– Может, ты и в грязь не хотел её ставить!? – хрюкнул Нозираунт, закинув в сумку резким движением левой руки ключик, упавший на траву.
– Твоя сумка уже стояла на песке, когда я её нашёл, честно.
– Я знаю тебя, Котис, – резко перевёл тему недовольный Свинхрюнионэл. – Ты Виктор из Ирбисфорта! Тот самый Виктор, что болел всю неделю, то и дело приходилось слышать на каждом занятии: «Где Виктор? Он болеет! Где Виктор? Он болеет!» и так каждый день! А сейчас мы встретились на этом чудном представлении. Какая прелесть!
– Ты чего?! Я же извинился за сумку, – мяукнул себе в ус Ирбисоирэр. – Да, из-за болезни мне пришлось долгое время сидеть в своей палате и зубрить там пропущенные занятия, ведь наш проповедник обещал спросить с меня. Но, вот, я выздоровел, и теперь мне нужен свежий воздух, я попросил у его Святейшества Акидумфида разрешения остаться посмотреть представление, он не был против, видимо, увлёкся фокусами. Если не веришь, можешь сам спросить, но я думаю, что отвлекать Оленбосэлов по пустякам – это плохая идея. И ещё, я не Виктор, а Викториус, у нас в Котгороде такие правила, что парня, обучившегося навыкам война родного форда, князь награждает именным званием «ус», а девушку – именным званием «мура», – пояснил Котис, улыбнувшись Свинхрюнионэлу.
