В деревне никто не сходит с ума…
И. Бродский
Дорога причудливо извивалась, прокладывая себе путь среди скалистых, поросших лесом возвышенностей, называемых здесь горами. То устремляясь в крутой подъём, то неожиданно срываясь с кручи, она петляла на невообразимых нескончаемых поворотах, чуть ли не на девяносто градусов менявших направление.
По правде сказать, эту узкую грунтовую полосу песчаного цвета лишь условно можно было назвать дорогой: она сплошь состояла из ям и рытвин, неожиданных россыпей камней и имела, помимо многочисленных «слепых» поворотов, непредсказуемый уклон и «неправильный» профиль.
Старенький пазик трясло и подбрасывало. Всякий раз при подъёме в гору – а по мере продвижения подъёмы встречались всё чаще и чаще – он наполнялся пылью, от чего становилось трудно дышать и щекотало в носу. Водитель, худощавый мужчина лет сорока, с сероватым от пыли лицом, гнал автобус, даже не притормаживая на поворотах и не расставаясь с зажатой в зубах беломориной. При очередном спуске автобус качнулся, сотрясаясь всем своим корпусом, передняя дверь с грохотом распахнулась, и приземистая старушка в ярком гарусном платке и серой кофте тут же подхватила стоявший на полу пестерь[1].
– Да что ж это деятця-то, Господи!.. Погоди, Володь… Ты б потише-то ехал! Мне выходить-то скоро. Всю ягоду мне растрясёшь, – запричитала она.
– Эх, дороги у нас такие, баба Марья, – лениво отозвался водитель, нехотя вытащив изо рта размякшую папироску.
Временами сквозь мелколесье блестела речка. Играя на солнце весёлыми бликами, она оживляла пейзаж. Казалось, что дорога и река иногда бежали наперегонки, соперничая друг с другом; когда же становилось труднее и опаснее, речка будто бы помогала преодолевать этот нелёгкий путь. Ландшафт вокруг тоже менялся: дорога сужалась, местами становилось холмистее; даже пригорки, образованные по обеим её сторонам, нарастали, становились насыщеннее и разнообразнее по цвету: красные глинозёмы переходили в белёсый песок, сквозь который пробивалась яркая зелень. Могучие сосны и ели, покрывавшие карстовые холмы, казалось, задевали вершинами небо.
Укачиваемый дорогой Костя обхватил руками стоявшую на коленях походную сумку и впал в лёгкую дрёму. Сперва он пытался следить за дорогой. Проносившиеся за окном пейзажи привлекали его. Но, почувствовав несколько любопытных взглядов, юноша смутился: ему казалось, будто все понимают, что он не местный, но он не мог определить, что его выдаёт.
Пассажиров в автобусе было немного. На передних сиденьях разместились двое парней в заношенных спортивных костюмах. Один из них, несмотря на июльскую жару, сидел в вязаной спортивной шапочке, натянутой на голову по самые уши. Парни переговаривались с водителем, шутя и балагуря.
Рядом с Костей сидела полная, ещё не старая простоволосая женщина в очках, одетая в синий плащ моды времён семидесятых, но неплохо сохранившийся. Она, не отрываясь, смотрела в окно. Напротив расположился сухонький старичок табачного цвета с как будто бы вырезанным из дерева лицом. По соседству с ним ехала худощавая пожилая женщина с собранными в хвост седыми волосами. Позади – ещё несколько стариков и старушек.
Иногда автобус останавливался, выпуская редких пассажиров; кое-кто входил, кряхтя и чертыхаясь, затаскивая тяжёлую поклажу.
Приподняв голову, Костя вновь откинулся на трясущееся сиденье, обтянутое чёрным дерматином; как ни влёк его северный пейзаж, почему-то непреодолимо клонило в сон.
Строить планы на лето Костя начал ещё задолго до окончания своего первого учебного года в университете. Ему хотелось забраться куда-нибудь подальше от цивилизации. «Неужели жизнь исчерпывается вот этим?» – размышлял он о неизбежных достижениях современного мира, окружавших его повсюду, ощущая себя глубоко обманутым. Однажды ему в руки попался томик Фёдора Абрамова, и, зачитавшись рассказами северного писателя, московский студент почувствовал непреодолимое желание побывать в этих краях. «Интересно, как там сейчас живут люди? Что изменилось с тех времён?» – думал он. Эти вопросы не давали ему покоя; загадочный Русский Север поманил его со страниц рассказов Абрамова, и как только сессия была сдана, юноша со спокойной совестью взял билет до Архангельска.
…Неожиданно автобус тряхнуло так, что бабкин пестерь подскочил, упал на пол и раскрылся, из него посыпались крупные спелые ягоды. Костя смотрел на них и не мог понять, что это за ягоды: они были ему незнакомы. Не сбавляя скорости, автобус летел, подхваченный дорогой, словно корабль по волнам: то поднимаясь в гору, то спускаясь вниз, при этом раскачиваясь из стороны в сторону и опасно наклоняясь на поворотах. Ещё чуть-чуть – и может произойти непоправимое, но автобус в решающий момент выруливал на крутых виражах, удерживая равновесие; виртуозно вписывался в повороты, преодолевал узкие серпантины и рискованные спуски. Казалось, что похожий на гигантского дрозда водитель над ним невластен: автобус движется, ведомый какой-то другой, невидимой силой… По пути почему-то не попадалось ни единой машины.
Вдруг на одном шатком деревянном мостике пазик подпрыгнул, послышался глухой удар, будто у него что-то отвалилось. Водитель, не обращая внимания, поехал дальше.
– Володя, останови! Деталь какую-то обронили! Кажись, колесо запасное! – крикнула бабка в гарусном платке.
А «табачный» старичок чему-то усмехнулся.
– А, ладно, – лениво махнул рукой водитель, – дадут другое на автобазе, – и затянул песню.
Костя взглянул на него и понял, что шофёр просто не может остановиться: автобус его не слушается!..
– А е-са-у-у-л догадлив бы-ыл!.. – горланил водила, лихо обгоняя несущийся уазик: это была первая встретившаяся попутка.
Картина природы вновь стала меняться. Дорога вилась между красно-белыми скалистыми породами, образующими естественный коридор. Она ещё больше сужалась и, казалось, вставала на дыбы на очередном подъёме. Автобус на удивление легко взлетал по ней. С высоты открывался потрясающий вид: синела река Пинега с песчаными косами; на фоне небесной панорамы виднелись далёкие заречные деревни, а у подножия, как на ладони, – острые верхушки елей и извилистая лента дороги. Косте хотелось, чтобы автобус на мгновение остановился, позволив ему зафиксировать изумительный пейзаж в памяти, но этого не произошло: не замедляя хода, он нёсся к обрыву и, словно отчаянный лыжник, ринулся вниз. Под горой показался очередной узкий мостик, а навстречу бежал разогнавшийся лесовоз…
