Иррациональный и интернациональный
Василий Мурзин – поэт с особым отношением к словам. Его словесная работа близка к традициям обэриутов, но замешана не на филологических реалиях, а на самой что ни на есть живой жизни. Его работа со словами вызывает восторг, он бежит как от огня от банальных смыслов и наслаждается многозначностью.
Летят переливные птицы:
Летят перелётные галки,
Синицы, орлы и утки.
Они – как с востока
На запад,
Как россыпь нечаянных ягод.
Однако не стоит думать, что Мурзин в рамках такой игры способен пребывать слишком долго. Корневое, поэтическое в нём всегда живёт, его тексты неизменно имеют авторский взгляд на происходящее, ненавязчивую, но вполне конкретную оценку:
Человек, уткнувшийся в экран,
Ходит-бродит как баран.
Он наводит фокус зренья,
Он стыкует века звенья
В инстаграме и фейсбуке,
Он протягивает руки
Всем, кто страждет
Избавленья
От зашоренности зренья.
Здесь экспозиционно Мурзин намечает одну из главных проблем современного мира – нарастающую энтропию, а в конце вроде бы не всерьёз предлагает решение, но это «не всерьёз» в самую точку.
Ходит утром на работу,
Не к тому,
Не к той,
Не к тем.
Пьёт запоем
Весь контент.
Фокус зрения – экран.
Лучше б пил
Портвейн, болван!
Вчитываясь в стихи Мурзина, понимаешь, что музыкальность для него важна не как нечто регулярное, а как тончайшая система пауз, как возможность наращивать смысловой темп, когда это необходимо, равно как и придерживать его. И здесь таится особое очарование, отсюда идёт живость стихотворений, отсюда возникает ощущение неподдельной искренности каждой строки.
Цифровую или аналоговую
Любовь выбирать пора!
Выстриженная наголо
Голова тычет пальцем
В экран!
Аналоги и цифры,
Как шестерёнки, катятся
Разобранных часов.
Рифму к цифре
Подбирает Матрица!
Далеко не каждый поэт решится так широко использовать лексику, появившуюся в последние годы. Для Мур-зина творческая дерзость играет не последнюю роль в его художественных устремлениях. Он смело инкорпорирует в поэзию не только слова и выражения, но и саму нынешнюю реальность, стараясь переработать её так, чтобы она стала привлекательней, потеряла враждебность человеческому «Я», приобрела новые смыслы. Из-за всего этого в стихотворениях Мурзина чувствуется особая плотность, большой поэтический контекст и подтекст. В своих эмоциях он разнообразен, доля поэтической рефлексии в нём ровно такая, какая требуется:
Как будто в печь гляжу
На тление огней,
Я не себе принадлежу,
А пене дней.
Мурзину не чуждо сострадание. Он способен ощутить чужую боль как свою, причём это боль не только людей, но и всего мироздания, всей природы:
Я гадаю не по годам,
А по кольцам, по кольцам
Спиленных тополей, тополям
Песню пою,
Покуда она поётся!
Тополя – ровесники войны,
Нескольких эпох суровых,
Росшие с пятиэтажками – вы
Обречены на забвение,
Обнесены забором.
Тополя, тополя,
Погадайте не для
Пользы, погадайте на
Совесть.
Я хочу жить в тени
До войны.
Или после,
Лишь бы длилась
Тóполя
повесть!
В этом стихотворении, конечно, тополя – это символ. Большая развёрнутая метафора, за которой боль утрат и сомнений, боль быстротечности времени, чувство сопричастности ко всем переменам на земле.
Василий Мурзин – натура наблюдательная. В его стихах не встретишь навязчивой абстракции, его разговор с бытиём всегда предметен, он насыщает ткань деталями и доказывает, что выбор его отнюдь не случаен:
За окнами вагона
Мелькают огни перрона,
За окнами вагона
Позёмка змейкой вьётся.
За окнами вагона
Года бегут.
И кто-то сойдёт,
А кто-то отстанет
За окнами вагона,
Лишь вспенив
Лесную тишь.
Вроде бы довольно затасканная тема вокзала и поезда у Мурзина обретает второе дыхание за счёт тонких смысловых поворотов и смелых, но оправданных ритмических перепадов.
Несмотря на все ритмические эксперименты, на подчёркнуто свободное дыхание и трепетное отношение к тоническому стиху, Мурзин всё же родом из силлаботоники, из ранжированного стиха. И он никогда не даст повод усомниться в своём силлабо-тоническом мастерстве. Вот строки, изобретательность и точность которых поражает:
Когда расцветает сакура
И пашня дышит, как хлеб,
И ворон радостно каркает,
Бежать от субботников мне б.
Конечно, отдельных рассуждений заслуживает цикл «Времена года». Кто только и в каких видах искусства не составлял такие циклы! Многие вошли в историю. Мурзин тщательно отыскивает свою интонацию в этом каноне-круговороте, умело сочетая личные эмоции и воспоминания с конструированием оригинальных внеличностных образов:
А я маюсь за партой,
Гелевое перо во рту.
Близлежащие месяцы
Грезятся,
Как выступление Цезаря в Сенате.
И если я от спряжений глаголов
Сейчас не помру,
То тоска меня всё равно
Достанет, как мел на доске,
Как Гендель в сонате.
Книга эта билингвальная. С русским текстом соседствует английский. И это весьма интересный феномен. Для знающих английский язык будет крайне интересно взглянуть, как трансформируется образность Мурзина на англосаксонской почве. Даже самый беглый взгляд скажет нам о том, что Мурзин, при всей своей русскости, поэт интернациональный, его образность, его мысли, его поэтическая закваска будут понятны тем, кто любит оригинальность, кто ценит человека иррационального больше всего на свете.
Максим Замшев, Главный редактор «Литературной газеты», Председатель Правления МГО Союза писателей России, Президент «Академии поэзии», член Совета по правам человека при Президенте РФ
