Суббота
Голые ступни саднят от контакта с камнями и острыми ветками, но я ни на секунду не останавливаюсь. Продолжать бег по ночному лесу меня стимулирует клацанье смыкающихся челюстей. Волки идут по следу, отставая всего на несколько метров. Адреналин позволяет буквально лететь между массивными тёмными стволами деревьев, не замечая ничего вокруг. Выжить – единственная цель.
Ноги скользят по сырой земле, и я едва не падаю, но вовремя цепляюсь за выступающую массивную кору и с силой отталкиваюсь, чтобы не терять скорость. Меня до ужаса пугает топот мохнатых лап позади и хруст веток под ними. Позвоночник хрустнет также, если они догонят.
Сердце бешено подскакивает к горлу, когда я вижу впереди крутой обрыв. Пропасть неумолимо приближается, открывая свои мрачные объятия и приглашая в них упасть. Едва я слышу прямо за спиной, как смыкаются мощные челюсти, решение принимается сразу – прыгать.
Лучше умереть от падения, чем быть растерзанной волками.
И как иронично: умереть сразу после воскрешения.
Времени на подумать не остаётся, ноги сами отталкиваются от края, и я беззвучно исчезаю в темноте. Но страшен не прыжок, страшно приземление: мгла быстро рассеивается, представляя взору пустынный участок подъездной трассы к Хосдейлу. Упав на ноги, я теряю равновесие и инерционно кубарем качусь по твёрдой поверхности. Оголённые участки тела щиплет в местах, где кожа сдирается. В голове проносится мысль, что не такие уж и бесполезные были уроки физкультуры – нужно было больше внимания уделять навыкам группировки. Остановив, наконец, движение в позе звезды, морщусь от боли. Глубокий вдох сквозь сжатые зубы позволяет сдержать крик.
Стук падающих комков земли заставляет забыть о жалости к себе и рывком поднять голову: преследователи отказываются сдаваться и начали спуск. Подскакиваю с места и тут уже не сдерживаюсь, издав надрывный стон. Правая нога подкашивается, и я падаю обратно, уперевшись ладонями в асфальт. Я готова просить помощи, но вокруг ни души. Полнейшая тишина давит на мозг, заставляя принять неизбежное. Я загнана.
Со стороны обрыва раздаётся глухой рык. Он становится всё ближе. Зверь, спустившийся первым, не спешит. Он знает, что мне уже никуда не деться. Волк медленно приближается мягкой поступью, склонив голову к земле и исподлобья одаряя меня ненавистным взглядом. Преследователь будто наслаждается моей беспомощностью. Крепче сжимаю зубы, не в силах придумать, как выкрутиться из сложившегося положения. Сомневаюсь, что у меня будет ещё один шанс вернуться с того света.
Пронзительный вой в глубине леса разрезает ночную тишину, от которого по телу пробегают мурашки. Волки, как один, резко поворачиваются в сторону звука. Секунда, две, и стая срывается с места, оставляя меня один на один с ближайшим зверем. Он искоса кидает на меня взгляд, затем снова отводит глаза в сторону воя, будто не может принять решение. Протяжный вой раздаётся во второй раз, и тогда уже волк издаёт недовольный короткий рык и уносится прочь так быстро, словно от этого зависит его жизнь.
Не веря своему счастью, я опускаюсь прямо на холодный асфальт и прикрываю глаза.
Я жива.
Мне кажется неправильным уезжать из Хосдейла, так и не поговорив с отцом. После случившегося за психбольницей, Леона категорически запрещает мне контактировать хоть с кем-то из Фитчеров. Я пыталась вразумить сестру, но никакие доводы не действуют. А узнав, что погибшая Карен была мне двойняшкой, Леона решила, что с нашей семьи достаточно жертв и велела собирать вещи. С её слов, «город проклят, и надо поскорее убираться».
Слабо давлю на газ, словно это поможет остаться в Хосдейле. «Форд» сестры на кочке ослепляет фарами через отражение в зеркале заднего вида. Рука нервно сжимает руль, сдерживаясь. Как же хочется плюнуть на всё и развернуться. У меня слишком много вопросов, чтобы забыть произошедшее и беззаботно жить дальше.
В голове возникает сцена последней ссоры:
– Мы уезжаем! – настаивает Леона, переходя на крик.
Она на ходу закидывает одежду в открытую на кровати спортивную сумку. Дом, и без того выглядящий пусто, становится совсем голым.
– ТЫ уезжаешь! – огрызаюсь я с той же громкостью.
Сестра останавливает сборы, переводит дыхание и скрещивает руки на груди.
– Пока тебе не исполнилось восемнадцать, я несу за тебя ответственность, и…
– Что? – перебиваю я, щурясь. – Ты пользоваться этим будешь?!
– Буду! – рявкает она. – Если понадобится, и не такое использую! Мне нужна ты живая, а не… – Леона запинается, но всё понятно и так.
– Живая и существующая – понятия разные. Пока я не найду все ответы, я буду лишь существовать.
Сестра громко фыркает и всплескивает руками.
– Значит так. Исполнится восемнадцать и делай, что хочешь. А пока – собирай вещи!
С психом разворачиваюсь и направляюсь к выходу, но в дверях останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь и задаю вполне логичный вопрос:
– Что мы будем делать, если я обращусь?..
– Ты говорила, что это происходит в среднем в девятнадцать, – закрывая чемодан, не глядя в мою сторону, парирует Леона.
– А если…
– Джейн! – сестра кидает на меня разъярённый взгляд. – Мы. Уезжаем.
Сжимаю зубы и выхожу из комнаты. Ладно. Я уеду. Но только для того, чтобы позже вернуться.
Покидаем город ночью, чтобы свести к минимуму шансы встретить кого-нибудь из знакомых. Хотя это больше похоже на бред: шансы на столкновение с кем-нибудь в Хосдейле не зависят от времени суток. Ага, как же. Особенно вампиры – спят по ночам и не думают гулять по тёмным переулкам.
При мыслях о кровопийцах первым в голову приходит образ Тони. Мы с ним, вроде, даже поладили. По крайней мере, он своими подколами не давал окончательно впасть в депрессию и начать себя жалеть. К тому же, два раза спас мне жизнь, непонятно каким чудом оказавшись в нужном месте. А я ведь так нормально и не поблагодарила. Что ж, как вернусь – куплю ему пакет донорской крови.
Затем мысли приводят к Саре. Сильная вампирша, имеющая две живые хрупкие слабости – детей. До сих пор помню её взгляд, готовый убить. Он отличается от просто злого, ненавистного, звериного. Так смотреть умеют только женщины, готовые на всё ради своего потомства. Уверена, её детей ждёт интересное будущее.
Хм, моя мать так же бы волновалась, если бы я пропала? Её в последнее время почти не было дома. Думаю, она бы и не заметила…
