1. Акт первый. Сцена первая "вступительная"
Акт первый, или Всем встать! Цессерийский суд грядёт!
Сцена первая «вступительная»
К нежданному удивлению Адарта ехали они недолго. И всё равно он не мог какое-то время понять, что же они делали именно в Лондоне? Почему телепортировались в довольно странное для этого место, а не, скажем, в один из ведомственных Палатиумов Цессеры, где и располагались под мощнейшей защитой главные следственные изоляторы судебных магистратур. И почему этим местом оказалась станция зарядки электромобилей в здании Казначейства Её Величества, а не тот же Верховный Суд Великобритании рядом с Парламентской Площадью, расположенный буквально в нескольких шагах от самого Казначейства (и даже легендарного Биг Бена)?
Естественно, цессерийцы не использовали никаких земных и тем более человеческих судов для проведения собственных следственных разбирательств. Но вот в качестве символизма (или же откровенной иронии на данный символизм) вполне могли ими воспользоваться.
Правда, Адарт перестал ломать над этим голову, когда по ощущениям выехавшего со стоянки автозака понял, что они только что проехали и Верховный Суд, и Вестминстерское Аббатство, свернув на Виктория-Стрит на юго-запад британской столицы. После чего всё же ненадолго потерялся в пространстве, больше не пытаясь напрягаться и изводиться над вопросом, куда на самом деле они направлялись. А, главное, почему они оказались в Лондоне?
Какая теперь была, в сущности, разница? После того, что он сделал, как правило, в живых не оставляют. А даже если по каким-то исключительным причинам и попытаются, то об этом обязательно прознают на стороне и сделают всё возможное (как и невозможное, к слову, тоже), чтобы лишить головы предателя в максимально кратчайшие сроки. Он подписал себе смертный приговор в ту самую секунду, когда поднял руку на Аэллу. Ну, а после того, как отделил её жизненно важную часть цессерийской сущности от общего тела, грубо говоря, стал уже автоматом числиться официально ходячим трупом.
Основной вопрос теперь заключался лишь в том, как долго он продержится в относительно живом состоянии. Сколько ему отмерено и… Кто станет его личным судьёй?
По цессерийским законам – им назначают старейшего представителя из тех кланов, кто никак и никогда ранее не пересекался с другими кастами или племенными гильдиями священной Колыбели. Лицо, во всех смыслах, незаинтересованное и не имеющее к случившемуся никакого даже отдалённо косвенного отношения. Ведь вердикт осуждённому убийце обязан быть выдвинут абсолютно беспристрастным, как и полностью соответствовать масштабам совершённого тем преступления.
Хотя, Адарт и без того знал, какой ему светил окончательный приговор. Поэтому неважно, кто будет его судьёй. Поэтому ему было на это плевать даже сейчас. Даже после того, как автозак заехал во внутренний двор пока ещё неизвестного ему места и здания, так банально предсказуемо остановившись и полностью заглушив мотор.
Двери, на удивление, прохладной и совсем не душной металлической коробки, раскрылись, и Астону непроизвольно пришлось прищуриться. Особенно в тот момент, когда слишком яркий поток солнечного (и очень вредного для цессерийцев) света ударил ослепляющей вспышкой по глазам, увы, ничем не защищённым. Знал бы заранее, обязательно прихватил бы с собой солнцезащитные очки. Тем более, что за пределами бронированного кузова машины его всё равно ничего хорошего не ждало.
К слову, оба пристава, заглядывавших в это время внутрь автозака, о своих глазах додумались позаботиться заранее. Третьего, кто зачитывал Адарту не так давно, выписанный ордер на арест, видимо, здесь уже не было. Возможно, он вообще не телепортировался со всеми в данную часть Лондона, как и на поверхность Земли.
- На выход, Варилиус! И следуйте за нами. Желательно без глупостей. – один из беспристрастных конвоиров лишь слегка повёл подбородком, вроде как указывая или напоминая подследственному об ошейнике-восьмёрке, в нижней петле которого находились оба запястья Адарта. Обязательный атрибут для каждого осуждённого за самое страшное для любого цессерийца преступление – кандалы с высокотехнологичным механизмом и скрытым в нём сюрпризом. При самой незначительной попытке обратиться из человека в боевую ипостась арахонта* тебя шарахнет таким мощным зарядом «тока», что не успеешь даже хотя бы просто рефлекторно дёрнуться, ну, а после – вспомнить, как тебя вообще зовут. В каком виде, когда и где именно ты потом очнёшься? – тут уже как повезёт.
Естественно, у Адарта и в мыслях не было проверять на себе возможности данного чудо-механизма. Поэтому он ничего не стал говорить в ответ, выполняя чёткие приказы без резких движений и с абсолютно апатичным лицом бесчувственного пофигиста.
Единственное, от чего он не смог удержаться, так это от вполне простительного для него жеста – приподнять руки чуть повыше и временно заслонить раскрытыми ладонями лицо от слишком ярких лучей беспощадного светила при выходе из тёмного нутра пассажирского кузова.
К сожалению, в человеческом обличье, их глаза слишком долго привыкали к дневному свету, а к солнечному так и подавно. Поэтому он не сразу сумел определиться в окружавшей их локации, как и вычислить в каком конкретном районе Лондона они сейчас находились.
Правда, к его нежданному удивлению, он не испытал в глазах привычной для цессерийцев рези при прямом контакте с местным солнцем, а изначальный дискомфорт и вовсе продлился как-то совсем уж недолго. Что, само собой, не могло не задеть его хваткого внимания, а после в какой-то степени даже малость озадачить.
Так что теперь он больше хмурился вовсе не от солнечных лучей, а от искреннего изумления. Разве что вслух по сделанному им только что открытию так ничего и не сказал.
К тому же, ему пришлось отвлечься на окружавший их внутренний двор очень знакомого строения, являвшегося одной из старинных почти дворцовых построек столицы в самом престижном районе Найтсбриджа. Не такого, правда, огромного, как Вестминстерское Аббатство, но и далеко не маленького – в пять нестандартных этажей, не считая цокольных уровней и пентхауса.
И это не говоря о враз нахлынувших воспоминаниях об этом месте, напомнивших Астону буквально о его тысячелетней истории, так бережно сохранённой самими британцами спустя столько столетий. Жаль, он уже не успеет проверить сегодняшние цены на здешнюю недвижимость, чтобы убедиться, что они, как и прежде, самые бешеные во всём мире. Как и имена проживающих тут нынешних знаменитостей. Аву Гарднер** в расцвете лет он здесь едва ли уже встретит… Как когда-то.
Да, бывали в своё время особо запоминающиеся годы (а то и целые десятилетия) и личные знакомства.
