Аркадий Чудновский - ОБЩАЯ ИСТОРИЯ еврейского просвещения в Одессе (1799—2009). Книга в двух частях. Часть 2

Можно считать первой открытую в Одессе 1 сентября 1858 года типолитографию Арона Рувиновича Гелертера по разрешению исполняющего обязанности градоначальника, барона Павла Федоровича Местмахера. В типографии печатались лишь этикеты (этикет – торговое клеймо или товарный ярлык с обозначением фирмы торговца или производителя) и т. п. продукция, но отнюдь не книги. В конце 1865 года градоначальник Михаил Николаевич Шидловский типографию А. Р. Гелертера закрыл, как незаконно открытую. 28 февраля следующего года последовало временное разрешение на открытие типографии Гелертера, а 6 июля 1867 года вторичное разрешение от градоначальника, того же М. Шидловского.

6 сентября 1862 года Александр Осипович Цедербаум получил от градоначальника Платона Александровича Антоновича свидетельство 012635 на право открытия первой Еврейской типографии для печатания книг на иврите и идиш. Так, как у Цедербаума не было еврейского шрифта, он договорился с немцем-типографом Нитче организовать общую типографию (у Нитче был еврейский шрифт). Таким образом типография Цедербаума в 1863 году вошла в состав товарищества.

«Л. Нитче и А. Цедербаум». Заводить типографии евреям в черте оседлости было разрешено 20 апреля 1862 года императором Александром II. За 10 лет типография издала более ста наименований книг, среди них пять книг Ицхака Бера Левинзона.

Второй еврейской типографией в Одессе печатавшей книги и брошюры на идиш и иврите, это типолитография Моисея Бейленсона.

Мстиславский купеческий сын Мовша Нахманов (он же Моисей Наумович) Бейленсон (1826—1908) 18 мая 1863 года обратился с прошением об открытии «частной типографии исключительно для печатания еврейских книг». Пристав составил рапорт о просителе: «…образу мыслей… во всех отношениях весьма благонравное, состояние (имеется в виду материальное) удовлетворительное, заключающее в наличности более 3000 рублей»

– и 16 сентября 1863 года свидетельство 011066 на право содержания печатного заведения было получено. Разрешение на таковую выдавалось при условии, «чтобы в еврейской типографии не было никаких других шрифтов, кроме еврейского». Такая мера была принята в связи с тем, что с «означенных типографий взималась плата на содержание еврейских училищ». Если бы типограф печатал что- либо не на еврейском языке, он мог бы уклоняться от сбора в пользу еврейских училищ. Дабы не давать владельцу печатного заведения такой возможности, законодатель предусмотрел запрет использования шрифтов других языков.

Это сковывало инициативу типографов, и 17 марта 1864 года М. Бейленсон просит градоначальника разрешить иметь в типографии «небольшое количество шрифтов всех европейских языков». С сего момента начинается его длительная тяжба с властью за расширение возможностей печатного заведения. Спустя три месяца он вновь обращается по тому же вопросу, ибо «теперешняя еврейская литература требует перевода многих слов и имеет неразрывную связь со всеми европейскими языками». Прошения его отклоняются со ссылкой на существующее законодательство.

Бейленсон вновь и вновь обращается с аналогичными просьбами: то ему нужно отпечатать на еврейском языке математическое сочинение Франкера, для чего нужны, кроме еврейского шрифта, европейские и греческие буквы (ранее он приобрел в Санкт-Петербурге всего десять фунтов греческих букв и формул), то он желает издать еврейско-русско-немецкий словарь.

Настойчивые усилия Моисея Бейленсона увенчались небольшим послаблением действующего закона, и 20 июля 1867 года он получает свидетельство о том, что «содержателю еврейской типографии разрешается печатать не подлежащие цензурному просмотру мелкие типографские произведения, как то бланки, прейскуранты и т. д. не только на еврейском языке, но и на других языках».

Наконец, и генерал-губернатор П. Коцебу в ноябре 1867 года обращается к Министру внутренних дел с тем, что он поддерживает прошение М. Бейленсона о разрешении евреям иметь разные шрифты для цитат, формул и т. п. исключительно для печатания еврейских книг. В ответ Главное управление по делам печати разъяснило, что «со своей стороны не встречает препятствий для разрешения М. Бейленсону иметь шрифты на иностранных языках для печатания еврейских календарей и цитат в еврейских книгах».

Спустя пятьдесят лет, после появления первых еврейских типографий, в Одессе, когда условия для всех заведений печати стали равны независимо от национальности хозяина заведения, в 1911 году функционировали 124 типолитографии, из них 97 (78%) принадлежали евреям. Это свидетельствует об огромной роли еврейских печатников в создании прочной полиграфической базы в городе (179).

Особого внимания достоин живший в Одессе издатель, вклад которого в еврейское образование неоценим. Это Морей Самойлович (Меер Шмулевич) Козман. Родился в Одессе 1 февраля 1877 года, в семье молдавского подданного, олькенинского мещанина Шмуля Янкелевича Козмана, служащего экспортной конторы.

В 1895 году, после окончания частного училища Спивака, Козман поступил в 1-е коммерческое училище. В 1897 году организовал (на ул. Б. Арнаутская, 25) библиотеку для чтения М. Козмана, а в 1899 году стал владельцем небольшого книжного магазина (на ул. Ришельевская, 23) и одновременно начал издательскую деятельность. В 1901 году, окончив бухгалтерское училище, он целиком посвящает себя книгоизданию. С сентября 1902 года его фирма называлась «Книгоиздательство М. С. Козмана в Одессе» (130). За период с 1899 по 1904 годы его издательство выпустило 50 наименований книг и брошюр.

В 1905—1907 годах Козман переключился на выпуск произведений революционного направления. После разгрома революции, многие из его изданий были запрещены Судебной палатой и изъяты из обращения. Сам он на время покинул Одессу, вернулся в 1908 году и возобновил издание книг, в основном учебных, для еврейских детей.

Как писал профессор С. Я. Боровой (1903- 1989), знаток книжного дела в Одессе:

«В 1908 году „Издательство Козмана“ выбрало другое направление в своей деятельности – сугубо просветительное – издание учебников. Оно стало ориентироваться на экстернов, т.е. на тех детей, которые не получили по разным причинам среднее образование и поэтому не могли поступить в высшую школу. „Одесский экстерн“ – особый социально-психологический тип. Это еврейские юноши, которые из-за процентной нормы не могли поступить в гимназии».