— Да! — рыча, Эдик сжал мои запястья так сильно, что я прикусила губу от боли.
Сделал движение бёдрами, входя до упора. Я поморщилась. Прелюдии не хватило даже на то, чтобы я почувствовала возбуждение, но его это не интересовало. В последнее время мои желания его вообще не интересовали.
Свободной рукой я провела по его плечу, пытаясь расслабиться, почувствовать его. Он снова ударился в меня, заставляя вскрикнуть.
— Пожалуйста, не так, — морщась, на выдохе попросила я. Кончиками пальцев погладила его шею, пытаясь дать понять, что я хочу больше, чем есть. Коснулась волос.
— Раздвинь ноги, — дыхание его обожгло щёку.
Я послушалась. Знала, что ему не нравится, когда я перечу. Он выпустил моё запястье и вогнал член так глубоко, что я вскрикнула и зажмурилась.
Он продолжал брать меня — резко и быстро. На лбу его выступила испарина, а я думала о том, что хочу, чтобы всё это закончилось. В последнее время во время секса я всё чаще только об этом и думала.
— Да… — он закатил глаза. Плечи его напряглись, по телу прошла судорога. — Вот так… — с очередным толчком он наклонился ко мне и впился в губы.
Я приоткрыла рот, отвечая на поцелуй. Не думая, притянула его к себе, пытаясь быть ласковой, покорной. Соня проснётся минут через двадцать, и за это время мне нужно успеть привести себя в порядок. Сварить кофе и подогреть завтрак…
— Эдик… — шумно дыша, я погладила мужа вдоль позвоночника. Между ног было липко и влажно. Тронула его волосы, пытаясь вспомнить, как было раньше, но воспоминания казались блёклыми, словно кто-то прошёлся по ним ластиком. Живот ныл, запястье горело, и я знала, что скоро там проявятся новые синяки. Опять придётся надевать кофту с длинными рукавами. А лучше водолазку, потому что…
Я коснулась пальцами горла. Вчера он так больно сжал мою шею, что воспоминания до сих пор отдавались страхом.
Перекатившись на другую сторону постели, Эдуард удовлетворённо застонал и потёр лицо ладонями. Я лежала молча, не зная, что лучше — сразу пойти на кухню или попробовать заговорить. Вчера он вернулся с работы в отвратительном настроении, и, судя по всему, за ночь лучше оно не стало.
— Эдик, — я всё же приподнялась на локтях и подалась к нему. — Что-то…
— Приготовь кофе, — оборвал он меня.
Резким движением сел на край и, тряхнув головой, провёл ладонью по волосам, а затем и вовсе поднялся.
— И сделай на ужин что-нибудь нормальное. Не то дерьмо, что было вчера.
Я присела в постели. Опустила голову.
— Вчера мы с Соней…
— Меня не волнует, что было у тебя с Соней, — прошёл к шкафу, открыл его и тут же захлопнул. Обернулся ко мне и, одарив тяжёлым взглядом, прочеканил:
— Ты только и делаешь, что прикрываешься дочерью. Чем ты занимаешься целыми днями?! Я зарабатываю, содержу семью, а ты…
— Вчера мы ходили ко врачу, — всё же выговорила я, хотя знала, что лучше промолчать. Когда Эдуард был в подобном настроении, стоило молчать, но вчера день и правда был не из лучших. Дождь, сбой в электронной очереди…
Потерев лицо ладонями, я опустила голову ещё ниже, но после всё же посмотрела на Эдика.
— Хорошо, — вздохнула, пытаясь успокоить его, и потёрла ноющее запястье. — Что ты хочешь на ужин?
— Можно подумать, ты на многое способна, — он снова открыл шкаф. Осмотрел развешанные по цвету рубашки и, вытащив одну, презрительно скривил губы. — Сколько раз я говорил тебе, как надо их гладить? — рубашка опустилась возле меня, вешалка больно ударила по бедру. — Сколько?! — рявкнул и, достав другую, осмотрел пристально.
— Она нормально поглажена, Эдуард, — я взяла первую и, встав, подошла к мужу, понимая, что что-то действительно происходит. — Ты можешь…
— Не нормально, — он крепко взял меня за локоть и сдавил руку. — Если я говорю, что она поглажена плохо, Дарина, значит, она действительно поглажена плохо, — взгляд прямо в глаза. Тёмный, тяжёлый.
Шея опять заныла, напоминая, чем могут закончиться препирательства с ним, горло сжалось выдохом. Я кивнула. Облизнула губы.
— Я переглажу, извини, — сказала тихо.
Ещё несколько секунд он смотрел на меня, будто хотел убедиться, что я всё поняла правильно, а после разжал пальцы. Кивнул. Забрав рубашку, я поспешно вышла. Взяв в ванной халат, накинула его. Как ни хотелось мне принять душ, времени на это не было. После… Вначале кофе и завтрак, а потом всё остальное. Растёрла ноющую руку и, глянув в сторону детской, пошла на кухню.
Отведя Соню в сад, я вернулась домой. По пути зашла в магазин и купила бутылку красного вина, чтобы замариновать мясо. В прошлый раз телятина пришлась Эдуарду по вкусу, но уверенности в том, что и теперь он останется доволен, у меня не было. В еде он любил разнообразие и изыски, я же, выросшая в простом посёлке, готовила хоть вкусно, но просто.
Отец мой исчез с горизонта, едва узнав про мамину беременность, и приходилось нам несладко. Жареная картошка, борщ на курином бульоне… Сразу после свадьбы Эдуард оставил на кухонном столе толстенную поваренную книгу и довольно жёстко объяснил, что должна уметь его жена.
Закончив с мясом, я перебрала рубашки. Присматривалась к каждой, пытаясь отыскать изъяны, но выглядели они идеально. Идеальный дом, идеальный порядок, идеальные рубашки, идеальная семья, чёрт возьми!
— Будь ты проклят! — всхлипнула я, резко повесив очередную рубашку в шкаф, и тронула шею. — Ненавижу…
Порой мне казалось, что у нас действительно всё в порядке. Дочь ни в чём не нуждалась и, вспоминая собственное детство, я была счастлива этому, как только может быть счастлива мать за своего ребёнка. Что же до меня самой… Наверное, многие мне завидовали. Работая в крупной успешной компании финансовым директором, Эдик полностью обеспечивал нас. Хорошая квартира, пусть и съемная, красивые вещи, подарки…
А идти мне было некуда. Вернуться в родной посёлок, в крохотную однокомнатную квартирку к маме? Подобного я не желала. Не желала для Сони.
Уперевшись лбом в дверцу шкафа, я выдохнула, и на зеркале остался влажный след. Посмотрела на себя. Когда-то я была хорошенькой, да и сейчас… Провела пальцами по волосам, приглаживая их, и снова коснулась тёмных пятен на шее. Отвернулась, не давая себе времени думать об этом. Что толку? Забеременела я рано, в девятнадцать, взяла в институте академический отпуск, уверенная, что через год продолжу обучение. Но этого не случилось. Муж был категоричен: семья и ничего кроме. Растерянная, я сдалась, в тайне надеясь, что со временем смогу переубедить его. Какой же я тогда была наивной…
— Может быть, вам стоит сходить к психологу, — Света задумчиво покрутила за ручку чашку с чаем, что стояла перед ней, и подняла на меня взгляд. — Вместе, Дарин.
— Он не пойдёт, — вздохнула я. Обхватила свою обеими ладонями и прислушалась к шуму, доносящемуся из детской.
