Свет вырвал из темноты резкий изгиб дороги. Размытая дождями грунтовка уходила влево и терялась в темноте. Уставшие, после 6-часовой дороги по пробкам на серпантинах, за каждым поворотом мы надеялись увидеть дом Бона.
– Наверное, вот этот дом, – сказал Виталик. – Навигатор показывает где-то здесь.
Виталик, добросовестно исполнявший обязанности штурмана всю нашу поездку, порядочно устал и начинал злиться. Мы плутали в темноте среди индонезийских деревень, навигатор сбоил в горах.
– Должно быть, чуть дальше, Бон бы не стал жить в таком доме, всё-таки он не совсем местный, он из Сингапура.
Наши фары выхватили из темноты большой трёхэтажный дом грязного цвета, то ли с не начавшимся, то ли с не закончившимся ремонтом. По карте место вроде как совпадало с тем, что мы искали. Ворота нам открыл пухлый подросток с растерянным лицом, как будто он не ожидал, что мы приедем. Я тоже не ожидал его увидеть, у Бона не было детей этого возраста, только очень молодая жена из местной деревни, которой он любил хвастаться. Заехав во двор, я увидел Бона на крыльце.
Он стоял как местный раджа, высокий и плотный, полный непоколебимой уверенности в себе и с огоньком в глазах. Вокруг него суетились жители дома, подсказывая нам, как расположить машину, и помогая с вещами. Бон немного отличался от местных. При том что он был этническим яванцем, он был гражданином Сингапура, и его речь тяготилась малайским акцентом.
Я познакомился с Бонсаном в Джакарте на блошином рынке, он занимался мебелью из редкого дерева и присматривал на рынке интересные старинные экспонаты, я заглянул туда как в музей и выбирал клюшки для гольфа. Он помог договориться мне о хорошей цене на набор и позже помог с ремонтом сумки. Ему нужна была какая-то помощь в России, но через пару месяцев начался ковид, и мы об этом больше не говорили. Несмотря на зрелый возраст, он был гораздо энергичнее, чем большая часть молодых индонезийцев. Вот и сейчас, несмотря на позднее время, он энергично приветствовал нас и крепко обнял, как старых друзей. Мы оставили вещи в холле и поднялись по винтовой лестнице в его кабинет.
– Долго же ты добирался, Влад, никак не привыкнешь к индонезийским дорогам?
– Мы попали в большую пробку в районе Богора, пару часов тащились со скоростью пешехода, – сказал я, оглядывая кабинет. – Мы вели с Виталиком по очереди, но это всё равно была непростая дорога.
– Ещё у нас проблемы с машиной, – добавил Виталик, закуривая предложенную Боном сигарету. – Мы доехали сюда на запаске, сбоит электрика.
– Хэй, Вито, нет проблем, завтра местные парни приведут ваш старый джип в порядок. Как вы вообще дотащились на этой рухляди?
Мне стало немного обидно за нашу малышку. Синяя сузуки катана с ярко-красными звездами на бортах верно служила нам в дороге и лишь под конец начала подводить. Несмотря на то, что некоторые девушки, близко знакомые мне, были моложе этой машины, больших неприятностей она не доставляла.
– До тебя можно доехать только на джипе, – с улыбкой ответил я. – В целом машина хорошо идёт, по трассе мы гнали на хорошей скорости.
– Сколько?
– Сотку в час!
– Ты знаешь, почему эти джипы больше не производят?
– Почему?
– У них были проблемы с безопасностью, эта модель легко может перевернуться на большой скорости, так что я рад, что вы вообще доехали до меня.
– Доехали не без приключений.
– Надеюсь, это были приключения с местными девушками? – весело подмигнул Бон. – Будь я в вашем возрасте, я бы каждый день находил себе новую подругу и обязательно бы взял парочку с собой на охоту, если ты понимаешь, о чём я.
Пока он это говорил, открылась дверь в кабинет, и его жена, молодая деревенская девушка, тихо ступая, занесла три стакана безвкусного местного чая и так же тихо вышла, не поднимая глаз. В кабинете было прохладно, и чай согревал. Я почти отвык от этого ощущения за время жизни в Индонезии.
– Впрочем, хоть мне и 52, моей жене Амелии всего 23 года, – продолжал он. – Она молода, как весенний цветок, это всё, что нужно мужчине. Когда женщины становятся старше, они уже не приносят того же удовольствия мужчине, поэтому всегда ищите себе жену помоложе, запомните этот урок, парни. Жить надо так, чтобы в старости у тебя была молодая жена!
– Бон, надеюсь, когда мне стукнет пятьдесят два, я буду так же энергичен, как ты. Скажи, а кто этот парень, который нас встретил? Мне казалось, твои дети старше меня.
– Это Ади, сын владельца дома, я снял эту виллу на год, а парень помогает мне по хозяйству. Кстати, он одного возраста с тобой, хоть вы и выглядите по-разному. Местные мужчины всегда выглядят как дети, поэтому местные девушки предпочитают иностранцев. Для них мы не только кошельки, мы, – продолжал Бон, – люди из другого мира, в который они стремятся попасть. Если ты буле1 – это хорошо, если ты буле с деньгами – ты белый король здесь. Ты можешь купить здесь всё и всех, хочешь молодую жену, хочешь молодого мальчика, – и он опять подмигнул.
– Ты шутишь над нами, Бон, – сказал я. – Мы живём не в колониальные времена, и я уже сталкивался здесь с тем, что меня отказывались заселить в гостиницу только потому, что я буле.Я ведь рассказывал тебе об этом?
– Нэаа, всё это глупости, иностранцы всегда будут здесь в почёте. Именно белые, не негры. Я вообще расист и не стыжусь этого, – сказал он, обращаясь уже к Виталику. – Я считаю, что чёрные – это проблема. Это траблмейкеры, от них всегда надо ждать неприятностей. Только не говори мне, что я не прав!
Мы, посмеиваясь, развели руками. Виталик, глядя на мою тёмную кожу и помня, что в корпусе мой позывной был Барак Обама, смеялся чуть громче меня.
– Я расист и смотрю на чёрных свысока, – продолжал Бон. – Но при этом я остаюсь честен перед собой и смотрю на белых снизу вверх. Я осознаю превосходство белых людей и не обманываю себя на этот счёт.
– Почему, Бон, ты мой друг, разве мы не равны? Разве есть разница, какого оттенка у меня кожа? – с улыбкой спросил я.
– Э не, мы с тобой, конечно, друзья, и я даже гораздо мудрее и симпатичнее тебя, но люди, у которых четыре времени года, всегда будут доминировать над людьми, у которых всего один сезон. Вы закалены самой природой и холодом севера. Мы же, люди юга, расслаблены, нам не нужно работать, просто чтобы выжить. В нашей земле круглый год растут овощи и фрукты, в океане полно рыбы. На севере жизнь сурова, люди суровы. Вам нужно постоянно работать и охотиться, добывать себе пропитание, чтобы выжить. В этом ваша сила, в этом ваша слабость.
– К слову об охоте, – спросил Виталик, прерывая этот мастер-класс по расизму, – какой у нас план на ближайшие дни? Пока мы сюда ехали, как будто повсюду жили люди, неужели здесь есть где пострелять?