На маленьком плоту, сквозь бури, дождь и грозы, взяв только сны и грёзы, и детскую мечту…
(Лоза Ю.)
«Моя душа родилась маленькой чистой и пустой, постепенно наполняясь неосознанной любовью к родителям, медленно впитывая окружающий мир и осознавая себя в нём. Первыми друзьями стали сказки, очаровывая волшебством, пугая злом и радуя добром. С них началось заселение её маленького пространства. Почему-то первым солидным гостем стал ранний Максим Горький и раскидал по этому невидимому миру идеалы красоты и романтики. А потом пошло-поехало. Сегодня маленький мир в душе кажется бескрайним, и я могу бесконечно бродить по нему, наслаждаясь зримыми образами, накопленными всей моей жизнью.
Маленькая деревенька среди буйной природы – оазисы детского романтизма. Сельские дороги, журчащие весёлыми весенними ручьями и пыльные летом, вдоль которых за околицей раскинулись бескрайние поля пшеницы или ржи с синими васильками на обочинах. Суровые снежные зимы с искрящимися на солнце сугробами, цветущие сады весной и пение соловья, заглушаемое хором квакающих на болоте лягушек.
Дурманящий аромат распустившейся черёмухи под окном и перекличка петухов на рассвете. Перелески с мшистыми грибными полянками, залитые солнцем. Заросшая ивами речушка с тихими заводями, покрытыми жёлтыми кувшинками и белыми лилиями. Пёстрое разнотравье летних лугов со смешенным ароматом смолки, медуницы, ромашек и десятком пока ещё неизвестных мне скромных цветов. Слепые дожди, весенние грозы, зимние вьюги и сказочные, покрытые инеем сады Снежной Королевы – это всё останется в детской душе. Навечно.
Я приближаюсь к удивительному месту. Здесь оживают картины незабываемых приключений: индеец Оцеола поднимает на дыбы своего скакуна, за ним тенью проплывает всадник без головы, вдали бескрайний океан несёт на своих волнах пиратские корабли, а я вместе с героем ищу таинственный остров с сокровищами.
Картинка меняется, и я вижу безлюдный берег океана, фрегат, выброшенный штормом на песок с порванными ветром парусами. В те далёкие времена я знала названия всех корабельных снастей, мачт и парусов. Сегодня многое забылось, и всё-таки почти вся библиотека приключений и фантастики живёт в этом пространстве и не даёт скучать душе.
Рядом с ними море Жалости из слёз, пролитых над погибшей Му-Му, детьми подземелья, некрасовскими зайцами, много позже его наполняли реки страданий героев мировой классики. Над морем белая птица расправляет крылья и летит по радуге к солнцу, и мне хочется лететь следом за ней к радости побед над всеми жизненными стихиями. Мои крылья ещё не подрезали, и я уверена, что преодолею любые преграды.
Перехожу в сад путешествий, по которому можно бродить часами из одного города в другой, и наслаждаться новыми проспектами или древними улочками с булыжной мостовой, ощущая дыхание времён. На закате дней посетив Париж, я словно вернулась в забытый, но родной город, о котором когда-то читала в далёкой юности в романах французских классиков, где моё воображение захватили религиозные войны, тайны королевских дворов и кружева интриг, в которых можно запутаться. Много было разных городов, родных и иноземных, воспоминания о которых не дают скучать.
Куда бы я ни пошла по извилистым тропинкам волшебного мира, я не могу пройти мимо зачарованных садов любви, которые начинаются с первого маленького нежного и светлого садика, словно нарисованного акварелью. В нём растёт молоденький кустик мимозы, напоминающий мне о самой первой любви, которая, как и её листочки, съёживается от любого грубого прикосновения.
Из этого садика можно пройти по заросшим тропинкам в другие сады: из хрустальных слёз, из тихого смеха, туманов и камней, роз и можжевельника. Там слышатся то звуки поцелуев, то страстный шёпот, то печальные голоса поэтов. Моя последняя любовь уже случилась и живёт в самом красивом саду волшебного мира.
Иногда я упираюсь в тупик со склепом почти забытых земных страстей, ключ от которого потеряла и даже не пыталась его искать, пока к нему не стал приходить мужчина с огромной связкой всевозможных отмычек и настойчивым неутомимым желанием открыть запертую дверь. И она всё чаще сдаётся перед его желанием и открывается. Происходит удивительная метаморфоза, склеп вечной памяти превращается в дом воскресшей памяти земных удовольствий. Мужчина живёт иллюзией моей вечной молодости, а мне остаётся только благодарить его за это. Я покидаю эти места, переполненная до краёв чувствами всех оттенков, сопровождаемых музыкой из «Времён года».
Впереди центр моей вселенной, который воскрешает во мне сонм противоречивых чувств. Перед глазами цветущий луг, уходящий за горизонт, с белыми аистами на нём. Но я-то знаю, что дальше за этой притягательной картиной семейного счастья скрываются непроходимые топи пережитых обид и слёз. Я обойду стороной обывательское болото брака и погуляю по лугу, по которому бежит ко мне навстречу маленькая девочка с большими серыми глазами, наполненными детским восторгом. Она бежит ко мне и к папе, чтобы разделить с нами свою радость.
Я сжимаю детскую ладошку в своей руке и скрываюсь от всех в самом святом оазисе под названием «Материнство». В нём я живу как в воспоминаниях, так и наяву. Стоит только закрыть глаза, и взрослая дочка превращается в пухленькую малышку, в моё самое дорогое сокровище и самую большая радость, перемешанную с постоянной тревогой, без которого материнское счастье не существует.
Осенний сад. Вот над кустом уже увядших хризантем роняет слёзы Тургенев, в другом уголке среди багряно-жёлтых клёнов вопрошает к Господу Ходасевич: «Почему на склоне лет хочется ещё любить и любимым быть? – Но с последним опавшим листом успокаивается, – Жизнь хоть и зовёт последними обманами, больше нет соблазнов – не вернусь». Я ухожу от них туда, где мне подарит хоть каплю оптимизма Александр Сергеевич, для которого осень не только унылая пора, но и очей очарованье!
Осенний сад… Сад, в котором я – учитель, но ещё так хочется побегать учеником на бесконечном поле чьей-то Мудрости, чтобы узнать главную Тайну. Увы, пока ни философия, ни физика с метафизикой так и не открыли занавес перед его величеством – смыслом нашего бытия. Расщепили атом, а истина осталась сокрытой, единой и неделимой. Я оставляю себе надежду на веру и бессонными ночами брожу по пустыне вместе с теми, кто ищет землю обетованную, потом присоединяюсь к тем, кто ищет Шамбалу и Беловодье. Мне очень хочется найти дорогу к единой вере, объединяющей всех. А пока её нет, я буду её искать, ибо вера – последнее пристанище души.
