Вскоре после женитьбы моя жена стала мне говорить, что я должен записывать события из своей жизни, иначе большая их часть неминуемо забудется. Она повторяла этот совет каждый раз, когда слушала мои воспоминания про школьную или студенческую жизнь, но мне казалось, что ничего я никогда не забуду, что у меня лошадиная память (так всегда мне говорила, окая по-волжски, моя бабушка: «Валерко! Ну у тебя и память, всё оседает как в кобыльей башке»).
Но постепенно я стал замечать, что многое из памяти на самом деле исчезает и выветривается, забываются имена (а мне казалось, что я могу мгновенно назвать сотни людей, и что их фамилии застряли как занозы в мозгу), уходят в небытие события, особенно неприятные и казавшиеся в прошлом фатальными. Я всё чаще стал задумываться над тем, что неплохо бы засесть за воспоминания.
Однако времени всегда не хватало (порой – катастрофически), я работал в лаборатории, писал научные статьи и книги, тратил силы на организационную работу, возникали новые планы, и «задание» Нины отодвигалось и отодвигалось.
Эта каждодневная гонка продолжалась годами. Уже прошло несколько десятилетий, мы переехали в Америку, где число дел не только не уменьшалось, а росло, и вдруг летом 2007 г. случилось то, что сильно вывело меня из равновесия. Мы с Ниной готовились поехать в Англию на конференцию, а затем в туристскую поездку по Шотландии, куда много лет мечтали добраться (особенно хотелось побывать на озере Лох-Несс). Однако за неделю до отъезда, когда весь план путешествия был составлен и обдуман до мелочей, все передвижения и гостиницы заказаны и оплачены, случилось непредвиденное и неприятное событие.
Вечером мы пошли с женой, как водится, поплавать в бассейне, я немного устал и решил не выполнять обычной программы, а, проплавав около полукилометра, поднялся в свою спальню, принял душ и лег спать. Заснул я крепко, но минут через 15–20 проснулся с сильнейшей болью в груди. Я почти не мог дышать и начал лихорадочно натягивать на себя брюки и рубашку и звонить по телефону 911.
Моя жена Нина Ильинична Яковлева в 1965 г.
Две машины скорой и сопровождавшая их машина пожарных с ревом показались у нашего дома через каких-то 3 или 4 минуты (пожалуй, впервые мы поняли, в каком благоустроенном месте живем), здоровые парни-пожарные понесли меня на носилках в машину, и она помчалась на дикой скорости в больницу Там меня облепили сразу семь человек медперсонала, я стал чувствовать, что ухожу из жизни, уже терял сознание, а еще минут через 15 каталку с моим телом бригада медиков помчала бегом на приличной скорости в операционную. Девушка, бежавшая справа от моей головы, постоянно спрашивала: «Вы еще здесь? Откройте глаза!» Мои глаза открывались, но, видимо, непроизвольно закрывались, и она опять задавала те же короткие фразы на бегу: «Are you still here? Open eyes». Операция на коронарных сосудах была начата немедленно (было, наверное, около часа ночи), продолжалась чуть больше трех часов, и чудо свершилось – меня вернули к жизни. Вот тогда-то я и подумал, что пора садиться за воспоминания, которые могут оказаться интересными нашим детям и внукам, а может быть, и не только им.
Пришлось заняться разбором копившегося десятилетиями домашнего архива, просматривать сохранившиеся записи в еженедельниках, календарях, систематизировать документы, раскладывать по датам письма, и только тогда мне стало ясно, что я могу написать книгу о той части своей жизни, которая прошла в СССР (надеюсь, что американский период я еще успею описать позже, а пока напомню, что в 1999 г. опубликовал в журнале «Континент» короткую повесть «В Америке» о первых десяти годах жизни в США).
И все-таки, приступив к работе над книгой, я с удивлением и огорчением обнаружил, что многое забыл. Начало меня успокаивать, однако, то, что память оказалась избирательной: особенно неприятные, плохие или тревожные случаи в основном ушли из неё, а радостные, веселые и удачливые, напротив, прочно осели на полках памяти и легко «вынимались» оттуда при первом воспоминании. Жизнь сама показала, что эти события оказались для памяти важнее тягостных, тревожных или несчастливых. Ради них и стоило жить, именно эти чувства питали воображение, только на позитивных тенденциях основывались направление и величина вектора собственной судьбы. Не зря народная мудрость провозглашает, что судьба человека – в его руках! А у американцев есть практичная присказка на любой случай жизни: Take it easy!
Издание книги стало возможным благодаря заботе и помощи моего старинного друга и коллеги академика Валентина Викторовича Власова. Возможность высказать ему здесь искреннюю признательность за это доставляет мне огромное удовольствие. Я также благодарен директору издательства ИНФОЛИО Лидии Михайловне Панфиловой за квалифицированную и многообразную (иногда крайне требовательную и потому особенно значимую) заботу о качестве подготовки рукописи и всех материалов к книге.
Я еще расскажу подробнее о жизни моих родителей и нашей родословной как с папиной, так и с маминой стороны, а сейчас ограничусь лишь кратким рассказом о нашей семье.
Моя мама, Анна Александровна Кузнецова, родилась 1 сентября 1902 г. в городе Юрьевце Ивановской губернии. Там она закончила школу, потом свершился большевистский переворот. Мама была человеком активным, она оказалась среди трех молодых людей в Юрьевце, которые начали формировать Союз Красной Молодежи в их городе. Я так и не знаю ничего определенного, но, как мне кажется, из-за этих просоветских действий её отношения с отцом оказались натянутыми. Дедушка знал цену большевичкам (забегая вперед, замечу, что перед смертью он очень серьезно и откровенно поговорил со мной, стараясь передать внуку свое неприятие большевизма), а тут вдруг обнаружил, что дочь не просто связалась с ненавистными ему людьми, но и попала в разряд верховодящих. Семья у них была большой – восемь детей.
Дедушка, как я понимаю, был человеком крутого нрава. От тетушек я не раз слышал, как их в детстве отец безжалостно «воспитывал ремнем». Однажды и мама упомянула ненароком, что её, уже работавшую в городской администрации и пришедшую домой позже назначенного отцом срока, он сурово и даже жестоко выпорол. Я был определенно самым его любимым внуком и ничего такого на себе не испытал, но другие внуки и внучки могли запросто схлопотать от него затрещину.
Мама выделялась в среде «верховодящих», которые в значительной мере были людьми малограмотными, тем, что свободно читала, грамотно писала, освоила машинопись и стала незаменимой помощницей для людей, поставленных руководить городом. Но, видимо, она не рассчитала силы физические, надорвалась и заболела. А тут еще произошел несчастный случай: она не удержалась на качелях, упала и сломала бедренную кость. Её уложили в больницу, но эскулапы были аховые: кость срослась неправильно, и врачи решили ломать ногу заново, что и было сделано. Мама иногда вспоминала те нечеловеческие боли, которые она тогда претерпела.
