Окруженный деревянной стеной городок словно прыгнул навстречу мне, совершенно неожиданно вынырнув из заполонившего всю округу густого утреннего тумана. Хотя столь скорое появление какого-либо поселения ничто не предвещало. Лишь примеченный мной на последнем перекрестке, оставшемся милях в трех или четырех позади, указательный знак – прибитая к чуть покосившемуся серому столбу такая же старая, рассохшаяся и потемневшая от времени и непогоды доска с вырезанным на ней и подведенным когда-то давно для вящей отчетливости черной краской названием «Коуридж» – как бы намекал, что цель моего путешествия уже совсем близка. Однако отсутствие не только обширных предместий, обычных для городов в сонно-спокойных центральных областях Империи, но даже расположившихся за крепостной стеной, поближе к тракту и усталым путникам, постоялых дворов ввело меня в заблуждение… Когда дорога резко закончилась, я едва успел осадить своего разгоряченно хрипящего коня, несущегося галопом, не дав ему врезаться в небольшой крестьянский обоз, медленно вползающий под бдительным присмотром пятка доспешных стражников через открытые настежь ворота.
Успешно избежав столкновения как с последней телегой, так и с вовремя отскочившим в сторону вихрастым пареньком, шагающим подле нее, и заставив опуститься взвившегося было на дыбы коня, я облегченно перевел дух. Все ведь могло закончиться куда как хуже… По той простой причине, что мое верховое мастерство, прямо скажем, хромает. Причем на все ноги. Из седла при быстрой скачке не выпадаю – и то хорошо.
Впрочем, досадная оказия, приключившаяся со мной у ворот городка, ненадолго заняла мое внимание. Оглядевшись и убедившись, что никто, включая не успевшего даже особо испугаться деревенского паренька, от моих действий не пострадал, я моментально и думать забыл о случившемся. И немедля послал своего коня вперед, одновременно с этим заставляя его принять чуть правей и ступить с дороги на поросшую травой обочину. Очень быстро и без помех я добрался до ближайшего стражника, бесцеремонно обогнав при этом медленно продвигающийся вперед обоз.
– Коуриджская каторга? – означил я вопрос, обращаясь к служивому.
Молодой стражник на мгновение отвлекся от осмотра ближайшей телеги на меня, восседающего на громко хрипящем и словно бы приплясывающем коне, которому не терпелось продолжить скачку.
– Это вам туда, – ткнул стражник рукой куда-то влево. – Мили полторы еще по дороге, почти до самой реки. – И добавил несколько неуверенно, оглядев меня: – Сэр.
– Значит, мили полторы всего… – призадумался я, сначала повернув голову и посмотрев в указанном направлении, а потом потрепав по холке своего загнанно дышащего коня: его явно пора бы уже сменить.
После чего бросил оценивающий взгляд на раскрытые городские ворота.
– Ну или еще напрямик через город можно проехать, и через восточные ворота дальше, – несколько неправильно оценил мои колебания стражник. – Так оно чуть короче будет.
Досадливо дернув уголком рта, я коротким кивком поблагодарил коуриджского стражника и ударом пяток послал коня в объезд преграждающей путь крестьянской телеги и далее – по дороге, уходящей влево, вдоль стены, набранной из толстенных, необхватных бревен. Не стал в городок заезжать, дабы поискать замену заметно подуставшей животинке, несущей меня на себе уж с полуночи. Больше времени потеряю на этом, чем выиграю…
Мысль об утекающем времени заставила меня с новой силой стиснуть зубы и пришпорить коня. Мне-то тут хорошо на свободе, а для Энжель на каторге каждый миг тянется как нескончаемая вечность…
Я аж опять зарычал про себя, досадуя на свою непроходимую наивность, заставившую без оглядки довериться серомундирникам. Пусть даже хорошо знакомым. Думал, по-людски обойдутся со златовлаской служащие Охранки, подержат ее немножко в своих подземных казематах, в тишине и покое, да и все. И даже всякую крамольную мысль ведь отгонял, что с Энжель могут поступить иначе! А они… Отправили ее на каторгу! Даже не посадили в какую-нибудь жуткую тюрьму, а отправили прямиком на каторгу!
Уже в который раз за эти три дня, что минули с момента получения мной от ас-тарха Кована известия о месте пребывания одной особы, которая по какому-то недомыслию мнится руководством Охранки настоящей преступницей и хитрым агентом наших заклятых аквитанских друзей, я порывисто вздохнул, неимоверным усилием воли подавляя в себе терзающее душу беспокойство об участи бедняжки Энжель. И погнал коня галопом вдоль городской стены. К восточным воротам Коуриджа… Где очутился спустя буквально пару минут. Это произошло не в последнюю очередь из-за того, что объездная дорога оказалась совершенно пуста, а соответственно придерживать коня мне не понадобилось.
Помеха в пути встретилась лишь чуть погодя, когда я, вывернув близ скучающих у открытых ворот стражников на плохонький тракт, поскакал дальше. Навстречу мне проследовал целый обоз из почти двух дюжин груженных доверху повозок, запряженных волами. Впрочем, несмотря на определенную узость дороги, ведущей вроде как прямиком к каторге, разминулся я с этим непонятным караваном без особых проблем – промчался просто по самой бровке и был таков.
И вот спустя пятую часть часа после обнаружения мной искомого Коуриджа я очутился на месте. У высоченного частокола, в который упирался узкий, изрядно пыльный тракт.
Оглядевшись по сторонам со спины гарцующего коня, что вновь взвился было на дыбы из-за резко дернутых назад поводьев, я утвердительно кивнул, убеждаясь, что явно попал именно туда, куда надо. Конечно, нигде нет никакой указующей таблички, но здесь, за плотно, без единой, даже крохотной щелки поставленным частоколом определенно не обычное селение скрывается. Слишком уж высока отстроенная кем-то преграда… Наверное, вдвое, не меньше, превосходит восьмиярдовую стену, окружающую Коуридж. Да и набрана она из совсем тонких стволов деревьев, а не из приличных – в пару-тройку обхватов. Такую простеньким тараном можно враз разметать. И башен нет ни одной. Ни сторожевых по периметру, ни даже обязательной надвратной. А это уже явно указывает на то, что передо мной ни разу не защитное сооружение. Прямо подходи кто хочешь по чистому полю к частоколу да карабкайся вверх по обильно смоленным стволам…
«Правда, по лугу этому, кошеному, зачем-то известью или мелом отсыпана белая полоса, – приметил я на расстоянии примерно полусотни ярдов от темной стены, поблескивающей осевшей влагой, еще одну бросающуюся в глаза несуразность. – И это явно неспроста…»
«Ага!» – поддержал меня сидящий на левом плече бес, наверное, тоже слышавший о таком способе обозначения территорий, запретных для прогулок.
