07:00 ч.
«Ну, где же вы? Беленькие. Маленькие Миленькие!» – Лиза отчаянно рылась в сумке – «Наушникиии! Наушничкиии любименькиеее, ау!»
Но «наушнички» не отзывались. Не было их нигде в сумке: ни на дне под учебником информатики, блокнотом, паспортом, ни в дырке под подкладкой, ни во внешнем боковом кармане, ни во внутреннем. Ни прощупались наушники и в карманах плаща: ни в одном.
Поплакать что ли? Может, тогда наушники материализуются? Или может быть какой-нибудь очень-очень усидчивый и добрый человек в электричке увидит, как горько Лиза плачет и догадается, что она плачет, потому что у неё нет наушников, и подарит ей свои? Потому что новые наушники в такою рань нигде не купишь. А без них не выжить!
Может украсть? Вот, у парня, стоящего спиной, наушники соблазнительно выглядывают из кармана джинсов. Алые – для Лизы, что красная тряпка. Она протянула руку. Один клиент однажды научил её этому: берёшь аккуратно двумя пальцами, средним и указательным, и потом резко тянешь вверх. Когда Лиза тренировалась на коллегах, у неё всё получалось. Вот только до этого дня применять этот свой навык ей не приходилось…
«Йес!»
Лиза чуть было не завизжала от восторга.
Оказалось легче-легкого! Кто бы мог подумать? Замечательно, все-таки, что люди в наш век стремятся к образованию и саморазвитию.
«Правильно делаешь, друг, что читаешь! Читать полезно для мозга и души. Чтение сосредотачивает, развивает усидчивость, внимательность… Чувак, как так?» – Лиза злобно уставилась в зажатые в руке наушники: на эти уродливые красные проводки с длинным узким штепселем.
«Фе… От какого телефона вообще такой разъем? Парень, ты же в Москву едешь? Наверняка, там работаешь, учишься… Разве можно так жить? Купи айфон!»
– Молодой человек, – Лиза подёргала владельца наушников за куртку. – Возьмите ваши наушники!
– О, спасибо! – Парень улыбался, не замечая, с каким презрением Лиза протягивает ему его имущество. – Вечно я все в карманы сую, а потом удивляюсь, чего так часто вещи теряю. Извините, увлёкся и не заметил, что они выпали. Книжка уж очень интересная.
Он помахал перед Лизой «Триумфальной аркой» Ремарка.
– Апчхи!
– Будьте здоровы!
«И тебе спасибо, друг! Давай еще и расцелуемся? Ну а что, нет предела позитиву: дорогу любезностям, детЯм конфет, свободы попугаям! Только не такая уж интересная, книжка эта твоя. Походу дела…»
Лиза оскалила перед парнем благодарную за «будьте здоровы» улыбку и отвернулась, недовольно пережёвывая губы.
«И что, нельзя было ответить честно? Ну, уснул, когда читал, что тебя осудит разве кто? В 7 утра это естественно. Нет же! Надо было выдумать себе благородное оправдание… Кому от этого твоего вранья хорошо стало? Только аллергию разбудил! Козел!»
– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ, ОАО «РОССИЙСКИЕ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРГИ» ЗАБОТИТСЯ О ВАШЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ПРИЗЫВАЕТ ВАС БЫТЬ БДИТЕЛЬНЫМИ….
– Апчхи!
– О ВЕЩАХ, ОСТАВЛЕННЫХ В ВАГОНЕ ПОЕЗДА…
«Терпи-терпи-терпи! Ты сможешь. Ехать осталось совсем немного. Просто, подумай о чём-нибудь, отвлекись, рассредоточься, усни!»
Лиза зажмурилась. Надо просто начать о чем-нибудь думать. Это помогает. Особенно, когда думаешь о чём-нибудь приятном: о море, мороженном, работе… Да, работа – прекрасная тема. Она затягивает, отвлекает, увлекает… Что, там сегодня на повестке дня? Статья сто двенадцать Уголовного кодекса Российской Федерации? Вред здоровью средней тяжести Прелесть!
«…умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, то есть не опасное для жизни человека умышленное причинение вреда здоровью, не повлекшее последствий причинения тяжкого вреда здоровью, то есть опасного для жизни человека, или повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией либо токсикоманией или неизгладимое обезображивание лица, или значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности, но вызвавшее длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть… Причинение средней тяжести вреда здоровью наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет….
– Ты же меня знаешь, Антох! В жизни не было, чтобы я долги не возвращал!
Вошедший на очередной станции мужик плюхнулся на скамейку напротив Лизы.
– Апчхи!
– Да ладно тебе! Когда это было?! И времена другие были совсем… – голос мужика даже сорвался от напряжения. – А эта тема хорошая, я в ней на сто процентов уверен!
– Апчхи!
– Помнишь Тольку? Ну, Тольку… Да, того, что в налоговой. Он всё устроит. У меня с ним схвачено. Большой человек там!
– Апчхи! Апчхи!
– Будьте здоровы!
Мужик с таким недовольством уставился на Лизу, что сразу стало понятно – здоровья он ей желает также искренне, как желал бы тараканам найти пожизненный приют на своей кухне.
– А? Да неее, это тут девушка чихнула у меня! Правду, значит, говорю!
«…то же деяние, совершенное в отношении двух или более лиц, в отношении лица… в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, в отношении малолетнего или иного лица, заведомо…
– Что, почему напряги? Какая жена? Так ты женился? Очень рад за тебя! Поздравляю! От души!
«…заведомо находящегося в беспомощном состоянии, а равно с особой жестокостью, издевательством или мучениями…»
Мучения! Вот они и начались! И цитаты из Уголовного кодекса больше не помогут.
Лиза достала из сумки бумажные платочки и громко высморкалась. Из глаз её давно уже текли слёзы. Чесались нос и нёбо.
«Ушки, оглохните! Мысли думайтесь! Люди, миленькие, не говорите больше ничего! Прошуууу!»
– Подаааайте-люди-добрые-на-хлеб! Будьте милосердны к старой одинокой женщине! Я больна смертельной болезниию. Врачи сказали, что умру через три недели. Нет у меня ни дома, ни детей. Никого нет. Я забыта и одинока. Ела в последний раз три дня назад…
Тёмная морщинистая рука повисла на уровне Лизиных глаз и дрожала. Лиза прижала ладони к лицу. Колючие слёзы чесали щёки, из носа текла вода, горло отказывалось дышать.
– Апчхи! Апчхи! Апчхи!
Может врезать этой бабке, чтоб та заткнулась? Надоела уже всем! Ходит третий месяц по этой электричке, и всё никак не помрет!
Когда электричка остановилась, Лиза, растолкав народ, выскочила на улицу. И задышала. Июньский воздух, душный и мокрый, казался ей ароматным и вкусным. На платформе было не тихо, но тут человеческие голоса сливались в цельный монотонный гул, перекрикивались с локомотивными гудками и размазанными эхом объявлениями из мегафонов.
