По реке плывет утюг У села Кукуево, Ну и пусть себе плывёт Железяка ху***ва!
Русская народная частушка
Почти сто шестьдесят лет назад, где-то глубоко-глубоко в недрах Российской империи, недалеко от славного города Оренбурга, стояла себе и жила тихой и размеренной жизнью небольшая деревенька под названием Кукуево. Стояла она на берегу небольшой речушки, дворов имела около сотни, и, кроме красивой белокаменной церкви, стоявшей на пригорке, более не имела никаких особенных достопримечательностей, – если не считать конечно, большого двухэтажного особняка, в котором жила владелеца этих земель – барыня Наталья Петровна Уткина, – привлекательная женщина лет сорока от роду, незамужняя, никогда не унывающая барышня. Со своими крестьянами была она строга, – иной раз даже могла за какую-нибудь провинность отчехвостить набедокурившего крестьянина трёхэтажным матом, которому позавидовал бы и корабельный боцман, – но жители и жительницы Кукуева никогда на нее за это не обижались, потому что знали, что несмотря на её крепкие выражения и угрозы выпороть или чего еще похуже, – она была женщиной доброй в глубине души, и со своими крестьянами вела себя по-божески, не обижая и не наказывая их без особой нужды.
В своем имении Наталья Петровна была как настоящая императрица, – могла наказывать, могла похвалить или отругать, могла разрешить жениться или запретить, в общем, – была и судьей и адвокатом, она могла издавать законы и устанавливать правила, и сама строго следить за неукоснительным соблюдением этих самых правил, которые, само собой, действовали только в пределах ее владений.
Она очень любила этим заниматься, потому что, по большому счёту, в её доме особенно и заниматься больше было нечем. Крестьяне делали всю работу по дому, оставляя ей право только руководить. Они и обед приготовят, и платье сошьют, и в доме уберут, и крышу подлатают, и скотину накормят, и много-много чего ещё сделают. Это сейчас хорошо богатым женщинам, – у них и телевизор есть, и в торговый центр можно съездить, и на фитнес сходить, а в те далёкие времена ничего этого ещё не было, даже фонарей на деревенских улицах и тех не было, потому что не было электричества. Но самое главное, конечно, – нельзя было смотреть сериалы и ток-шоу по телевизору, – а это просто кошмар! Такое себе невозможно представить, – как провести хотя бы один вечер без телевизора. Конечно, к Наталье Петровне приезжали подруги из соседних имений, такие же помещицы, как и она, но это было всегда днём, к тому же, – почти все эти богатые барыни были замужем, и ей до смерти надоели их рассказы о своих непутевых мужьях. Один пьёт, другой – бьёт, третий – проигрывается в карты, четвёртый бегает за молоденькими крестьянками, и так далее и тому подобное. Хотя бы одна из этих подруг была довольна своим мужем! Ни разу она не слыхала хотя бы одной похвалы в адрес мужей от своих богатых соседок, – ну, ни разу!
Наталья замужем не была, – она была вдовой, потому что два года назад муж простудился на охоте и умер от воспаления легких, и в отличие от своих подруг, ничего плохого о своём муже она сказать не могла. Он был хорошим человеком, и его смерть на долгое время повергла её в глубокое уныние. И вот только в последние месяцы Наталья стала потихоньку оттаивать, к ней вернулся интерес к жизни. Мало-помалу она начала вновь интересоваться делами своего поместья, стала принимать горячее участие в жизни деревни и своих крестьян, и это очень помогло ей понемногу избавиться от тоски по своему мужу, которого она очень любила, и никак не могла научиться жить без него. Крестьяне же, зная о добром и справедливом нраве своей барыни, и о том, что ей очень нравилось разбирать их большие и маленькие проблемы, шли к ней по любому поводу, даже по самому пустяковому, – в основном, конечно, по делам амурным, которых всегда было много. А в какие времена их было мало? С самых древних времён была и любовь, и ревность, интриги и всё другое прочее. Прошли тысячи лет, а мало что изменилось с тех пор. Времена другие, а проблемы остались всё те же…
* * * * *
Лето в самом разгаре. Шесть утра. Тёплое июльское утро. Яркое солнышко заглянуло в спальню и его луч упал на красивое лицо Натальи Петровны, которая сладко спала одна на огромной кровати. Несмотря на то, что косметикой она сроду не пользовалась, её коже могла бы позавидовать любая нынешняя 25-летняя девушка, которая не вылезает из салонов красоты и пользуются всевозможными кремами и мазями. А тут – никаких кремов, – зато чистый воздух, натуральные продукты, и вода чистая-чистая, как слеза!
Сладко потянувшись, женщина повернулась на другой бок, чтобы солнце не светило в лицо, но было уже поздно. Яркий лучик разбудил её, и теперь уже не уснуть. Торопиться было некуда, впрочем – как и всегда, и Наталья решила еще немного поваляться в постели, однако поворочившись какое-то время сбоку на бок, она поняла, что лежать ей больше не хочется, и решила вставать. Сунув ноги в мягкие тапочки, которые специально по её заказу сшил сапожник Прохор, она прямо в ночной рубашке вышла на громадный балкон, и, подойдя к перилам и облокотившись на них, жадно вдохнула прохладный утренний воздух. Вряд ли в такой ранний час кто-нибудь увидит её в неглиже. Но она ошиблась. Кто-то копошился возле телеги недалеко от дома, и, увидев барыню в таком неблаговидном виде, встал как вкопаный и вылупился на неё, как баран на новые ворота.
Солнце светило Наталье прямо в глаза, и от этого она никак не могла рассмотреть, кто это там пялится на неё во все глаза.
– Кто это там? А ну, покажись, – строго сказала Наталья, даже и не думая чем-нибудь прикрыться от посторонних мужских глаз.
– Это я, барыня, – Степан – повар твой, – вот завтрак тебе готовлю, за яйцами пришёл, – не гневайся! – ответил молодой человек лет тридцати, который уже несколько лет служил у барыни поваром и, между прочим, был очень даже неплохим поваром, всегда придумывая какие-нибудь оригинальные и нестандартные блюда.
– Ах ты, охальник, – и не стыдно тебе за голой барыней подглядывать? Да чтоб зенки у тебя повылазили, паразит ты этакий! – с нарочитой строгостью сказала барыня, сама не в силах сдержаться, чтобы не засмеяться над тем, как смутился её повар.
– Да господь с вами, барыня, – и в мыслях не было! Чтоб я сдох! Разве я бы посмел такое учинить? Да ни в жизнь!
– Ладно брехать-то! Небось всю ночь караулил, пока я выйду, чтобы пялиться? Давай, признавайся!
– Вот те крест, барыня, не виноват я, – случайно это вышло! Да и не надо мне этого больше, – на голых баб смотреть, – ей-богу!
– А что это с тобой случилось, что ты больше на голых баб смотреть не хочешь? Мужик ты вроде молодой, – лошадь, что ли, копытом между ног саданула? – смеясь, спросила Наталья.
