Тамара
“Ну что? Рада? Получила наконец-то, что хотела?” – вместо утреннего приветствия съязвила Ксенофонтова. “Ты о чём?” – Тамара слишком устала за рабочую неделю, чтобы реагировать ответной колкостью тона, поэтому говорила спокойно. “О внеочередных звёздочках, конечно! – Алевтина вытянулась в струну, хотя и до этого сидела прямёхонько. – Будем их в водке купать? Или она теперь ниже твоего юстиционного достоинства? Так я вискарика плеснуть могу!” Тамара поперхнулась воздухом, видя зависть льющуюся через край, и подумала: “Зачем я согласилась делить с ней кабинет? Меня же с самого начала насторожило вычурное и отдающее притворностью комильфо! Надо было доверять чутью! А теперь сидим вместе, как проклятые, и деться друг от друга некуда, так как свободных углов нет!” Евгеньева не удостоила сослуживицу ответом, села за свой стол и внимательно прочитала приказ о присвоении звания. Если бы не цепкий взгляд напротив, ловящий каждую её эмоцию, то она бы разразилась ликованием. “Приятно, когда твои труды оценены по заслугам!” – Тамара позволила себе лишь лёгкую улыбку, профессионально скрывая радость, приятно наполняющую организм. Она откинулась на спинку стула, скосила глаза влево, где стопкой высились документы, напустив на себя пелену рабочей думки, но внутри сосредоточилась на Ксенофонтовой, вспоминая их первый день знакомства.
Тамара Евгеньева шла мимо элитного жилищного комплекса, огороженного дорогим кованым забором. Она знала дорогу, но при виде красивого молодого охранника не удержалась и спросила у него, как пройти к свежепокрашенному трёхэтажному зданию, виднеющемуся за подстриженными в форме идеальных конусов тисами. Охранник, заворожённо глядя на стройную женщину с длинными тёмными волосами, застыл на несколько секунд. Для Тамары этот миг длился чуть дольше: она зафиксировалась в моменте, склонила голову набок, “вытянула” из тела волну светлой энергии и окатила ею парня. Он открыл калитку, впустил Тамару, глядя на неё неестественно расширенными глазами, и передал по рации сведения об особенной гостье, которая пройдёт по территории до соседнего строения. Евгеньева провела рукой по пуговицам идеально сидящего тёмно-синего пиджака, с улыбкой подумав: “Теперь я всегда буду ходить здесь! Самой короткой дорогой по богато усаженной розами территории!” Миновав жилищный комплекс, женщина сразу же оказалась у нужного ей входа и, с усилием потянув на себя металлическую ручку, открыла тяжёлую дверь. Её ждали. Собственно, именно в этот момент и состоялась встреча Тамары Евгеньевой и Алевтины Ксенофонтовой, служившей в прокуратуре уже более двух лет. Женщины были одинакового роста, стройного телосложения и практически одного возраста; у обеих – голубые глаза, ровная кожа и мушка на щеке. Одна из них была брюнеткой, а вторая блондинкой с каре, забиравшей волосы в тугой хвостик. Ещё Алевтина ярко красила глаза, однако, не смотря на это, напоминала строгую учительницу, отдающую всю себя школе, хотя об этом никто и не просит.
Ксенофонтова пригласила Тамару зайти в кабинет и предложила чашку кофе. “Этот проблеск доброжелательности – пусть и близирной – состоялся лишь раз”, – вспомнила Евгеньева. За соседним столом сидели мужчина и женщина, принимающие финальное решение, а также другая претендентка на должность, соперница Тамары. Девушка чисто по-человечески понравилась Евгеньевой, но работа была важнее, поэтому она села в кресло и, “отщипнув” от себя три шарика света, запустила их в потенциальных сослуживцев, и они стали таковыми в реальности. Тамара получила место и за четыре месяца обошла Алевтину по всем фронтам, которая, как бы ни старалась, получала лишь бездушную любезность: “Ты хорошо работаешь”. Произносился сей отзыв ровным и безэмоциональным тоном копировальной машины, повторяющей раз в неделю, словно по расписанию, одно и тоже. Когда же дело доходило до хваления Тамары, то окраска речи руководства резко менялась, и женщина слышала в свой адрес похвальбу громогласную и тёплую: “Мне очень нравится, как ты трудишься! Очень! Очень-очень! Очень-очень-очень!” – твердил непосредственный начальник во всеуслышание. И продолжал: “Я раньше за тобой документы перепроверял, а теперь перестал! Знаю, что там всё в порядке! Что всё идеально!” Евгеньева припомнила, что Алевтина как-то выдала: “Я никого не люблю! И эта работа – единственное, что у меня есть!” – затем резко опустила голову и уставилась на бумажки…
