– Коул Сиренгетти, – пробормотала она, – выходи, выходи, где бы ты ни был. Она понимала, что так обычно говорят банальные чудовища из волшебных сказок, но в последнее время хеппи-энд стал слишком редким событием в ее жизни, и потом, эти слова никому вреда не причинят.
И опять же – будь осторожен с желаниями, ибо они могут исполниться.
Она словно взмахнула волшебной палочкой: под поперечной балкой строительной площадки появился высокий мужчина.
Тоскливое чувство возникло где-то внутри. Сколько раз она пыталась сделать это, думая, что все получится, а потом мужество покидало ее? Три раза? Четыре?
Все же учащиеся школы «Першинг» полагались на нее. Все, включая ее работу, зависело от того, сумеет ли она заставить Коула Сиренгетти подчиниться.
Мариса сняла руку с руля и стиснула пальцы, чтобы остановить внезапную дрожь. Но успела заметить, что его лицо затеняет козырек желтой каски. Коул, не глядя по сторонам, направился по утоптанной дорожке к проходу в заборе из железной сетки, ограждавшей строительную площадку, где вскоре будет возвышаться четырехэтажное здание больничной администрации. Одетый в джинсы, клетчатую рубашку, безрукавку и грубые сапоги, он выглядел обычным рабочим, если бы не аура властности, исходившая от него. А его атлетическая фигура была достойна включения в календарь с изображениями самых красивых мужчин планеты.
Сердце Марисы гулко забилось в груди.
Коул Сиренгетти. Бывший игрок профессиональной хоккейной команды, вернувшийся в лоно семьи в качестве президента «Сиренгетти констракшн», смутьян и нарушитель спокойствия в старших классах школы и ее несчастная первая любовь.
Возможно ли худшее сочетание?
Мариса чуть сползла на сиденье водителя. Бинокль повис на груди. Не хватало еще, чтобы полицейский остановился у машины и поинтересовался, почему она следит за богатым плохишом – президентом строительной фирмы.
Шантаж? Беременна его ребенком? Задумала украсть его «ренджровер», припаркованный на обочине у строящегося офисного здания без всякой охраны так соблазнительно близко от нее?
Поверит ли кто-то, что правда куда более банальна? Все знали ее как мисс Дэниели, всегда доброжелательную преподавательницу школы «Першинг». Как будет забавно, если ее новая тайная жизнь в качестве преследовательницы миллионера будет стоить ей работы и репутации, когда она всего лишь пыталась помочь старшим ученикам школы, готовившей их к колледжу.
Отшвырнув темные очки, она выскочила из своего «форда-фокуса» и метнулась через дорогу. Полы расстегнутого тренча развевались на бегу.
Объект преследования тем временем добрался до тротуара. В четыре часа дня на этой стороне улицы не было прохожих, хотя вот-вот в городе Спрингфилд наступит час пик. Раньше здесь сновали рабочие-строители, но сейчас на улице не было ни души.
Когда она подошла ближе, в нос ударил «букет ароматов» строительной площадки. Здесь было грязно, и в воздухе носилась пыль, которую Мариса чувствовала даже в сыром холодном воздухе, привычном для северного Массачусетса в марте.
В желудке заурчало. Она слишком сильно нервничала из-за встречи, чтобы пообедать.
– Коул Сиренгетти?
Он повернул голову, одновременно снимая каску.
Мариса замедлила шаг, словно перенесясь назад во времени, при виде темных волнистых волос, зеленовато-карих глаз и четко очерченных губ. Теперь левую щеку пересекал шрам, соединявшийся с еще одним, поменьше, на подбородке, полученным в старших классах школы.
У Марисы сжалось сердце. Судя по новому шраму, его ранили. Тяжело.
Но все же он по-прежнему оставался самым сексуальным мужчиной из всех ее знакомых.
Она изо всех сил пыталась привести в порядок смятенные мысли, одновременно упиваясь переменами в Коуле.
Он стал выше и шире в плечах, чем был в восемнадцать, а лицо сделалось жестче. Но самой большой переменой была излучаемая им харизма, обаяние бывшей звезды НХЛ и секс-символа, который переквалифицировался в миллионера-застройщика. И хотя у него появился новый шрам, все же она не видела следов увечья, настолько серьезного, чтобы из-за него закончить карьеру хоккеиста. Он прекрасно двигался.
«Першинг» была расположена на окраине Уэстдейла, штат Массачусетс, города, который Сиренгетти называли домом, но вот странно – после окончания школы, она ни разу не столкнулась с Коулом.
От ее внимания не ускользнули оценивающий взгляд, которым он ее окинул, и медленно осветившая его лицо улыбка.
– Солнышко, даже не будь я Коулом Сиренгетти, ответил бы вам «да».
Ленивая улыбка по-прежнему растягивала губы, но цепкий взгляд остановился на ложбинке между грудями, открытой вырезом платья с длинными рукавами, а потом и на ногах, стройность которых подчеркивали босоножки на танкетке.
Коул поднял голову и улыбнулся ей.
– Вы благословенный лучик солнца после мрачной атмосферы стройплощадки.
Он даже не узнал ее!
Безумное головокружение почти одолело Марису. Она никогда не забывала его все прошедшие пятнадцать лет. Ей не давало покоя предательство, которое она совершила. А он все это время спал безмятежно, как дитя.
Она понимала, что выглядит иначе. Подстриженные до плеч мелированные волосы распущены, концы завиваются. Фигура округлилась, лицо больше не скрыто огромными, круглыми, как у совы, очками.
Мариса напомнила себе, что нужно поскорее покончить со всем этим, как бы она ни упивалась великолепной внешностью Коула.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– Мариса Дэниели. Как поживаете, Коул?
Время словно замерло и остановилось.
Лицо Коула стало замкнутым, улыбка померкла.
Она нерешительно приподняла уголки губ.
– Я надеялась, что вы будете верны своему «да».
– Рекомендую подумать еще раз.
