На опушке леса стоял симпатичный домик. На фоне многовековых деревьев он казался маленьким, но это был обман зрения. Дом был вместительным и строился, как говорится, «для себя», основательно и добротно. Бревенчатые его стены, сложенные из толстых стволов сосен, еще не успели потемнеть от времени. Стены стояли крепко и ровно, показывая, что они могут послужить надежной защитой и от природных катаклизмов, и от жизненных неурядиц.
Нижние венцы сруба надежно держали вес всех построек, а сложенный из красных кирпичей фундамент говорил о том, что люди здесь живут зажиточные, которым и кирпича для своих прихотей не жалко. Вообще, красного цвета в этом домике было много. Высокое, украшенное деревянным кружевом крылечко вело к выкрашенной в нарядный красный цвет двери, также изукрашенной по всему периметру причудливой резьбой. Ручка была деревянной, вырезанной в виде головы собачки с блестящими выразительными глазками-бусинками. Окошки с деревянными ставенками, украшенными цветной росписью – потешные лошадки, птицы и возницы, а также много-много цветов, – тоже были преимущественно выполнены в красном цвете.
Колорита этому дому добавляла крытая дранкой крыша. Деревянные пластинки, наструганные из осины, были плотно подогнаны одна к другой. В сырую влажную погоду дерево разбухало, что предотвращало всякую возможность протекания крыши. Когда-то крыши из дранки были рядовым явлением. Но потом времена изменились. И таких крыш не изготавливают уже много десятков лет. Во-первых, хлопотно. А во-вторых, на смену дранке, дешевой, но нуждающейся в присмотре и частой замене поврежденных плашек, пришли более удобные в использовании современные кровельные материалы: шифер, железо, черепица.
Тем удивительнее было увидеть дранку на этом совсем не бедном доме. Тем более что крыша даже не успела порасти мхом, значит, нынешнее покрытие было сделано недавно, а никак не сотню лет назад, когда этот материал еще использовался повсеместно. Да и сам дом выглядел так, будто бы поставили его здесь от силы несколько лет назад. Так и было.
И при всей своей парадности и нарядности выглядел этот домик так мило и приветливо, что у всякого, кто проходил мимо, возникало желание заглянуть к его хозяевам. Наверняка это должны были быть очень приятные и славные люди. Только такие и могли поселиться в замечательном домике-игрушке. Но за плотно закрытыми ставенками нельзя было рассмотреть никакого движения. Дворик был пуст и тих. Весь дом казался погруженным в сонное оцепенение.
И все-таки здесь кто-то жил. В центре двора спал огромный лохматый пес – верный сторож. Возле колодца стояло полное ведро воды, которое кто-то вытащил. Возле курятника гуляли куры, которых кто-то выпустил. Дорожки к дому и хозяйственным постройкам были протоптаны в густой траве. И даже в бурьяне похрюкивал поросенок, а то и несколько. Но самих хозяев не было видно.
Несмотря на то что дом появился уже три года назад, до сих пор его хозяев не видел никто из местных жителей. Они не приходили в Бобровку даже для того, чтобы сделать покупки в здешнем магазине, что порождало многочисленные толки и сплетни.
– Говорю вам, мужик там живет, охотник-промысловик, – твердил дядя Петя, старожил села Бобровка, который вел свой род от первых бобровчан, поселившихся в этих местах лет двести назад. – Зверя и рыбу добывает, на это и живет.
– Больно роскошно живет. Смотри какой богатый дом себе отгрохал. Целая усадьба! Не жирно ли для простого охотника?
– А он чучела из зверей делает. Не верите? А я вот сам видел, как от него по дороге на открытой платформе в Славянск везли огромное чучело медведя. На задних лапах зверюга стоял, в зубах то ли охотничья лайка, то ли волк, издали не разглядеть мне было. А какой огромный медведь был! Два человеческих роста, а то и три! Ни в одну крытую машину такой зверь не влез, пришлось в открытом грузовике его везти.
– И что? Подумаешь, чучело!
– Вы хоть знаете, почем нынче стоит чучело настоящего волка себе купить? – возмущался дядя Петя. – А шкуру медведя? Не знаете? Вот тогда и помолчите. Я в Москве был, в один магазин зашел, похожее чучело увидел, так у меня в глазах от цифр прямо замелькало. Дом на эти деньги можно купить. Да не у нас, а в той же Москве!
– Это ты загнул.
– Ладно, в Подмосковье. Шесть миллионов такое чучело стоило! Красиво сделано, ничего не скажешь. Полированная подставка, вся резная. Бронзовые накладки. Да не какая-нибудь там штамповка, а литье.
– И кому такое надо?
– Богатые люди себе охотничьи домики устраивают. Кабинеты украшают. Пыль, одним словом, в глаза друг другу пускают.
– А чего же этого твоего охотника никогда не видно?
– Так он целыми днями в лесу пропадает, зверя бьет.
– Один он живет?
– Зачем один? Человеку одному никак нельзя. С бабой живет.
– А баба его где прячется?
– И баба его вместе с мужем в лесу бывает.
– Целыми днями?
Слушатели не скрывали своего ехидства. Но дяде Пете все было нипочем.
– Да! – важно утверждал он. – Такие люди. Спозаранку скотину да птицу во двор выпустят, а сами по лесу от зари и до зари шастают. Пес у них на охране. Никого к хозяйскому добру не подпустит.
– Как же их в селе никто не видит? И в магазин они наш не ходят.
– А зачем им? Они продуктов цивилизации не приемлют. Чай из листиков да веточек заваривают. Овощи у них на грядке. Кофе из желудей и обжаренных корней, в лесу собирают. Вместо сахара – мед используют.
– Так у них и пасека есть? А ульи где?
– Пасека у них в лесу.
– Как это?
– Не слыхал о лесных пчелах, которые в дуплах соты сооружают? Вот там люди мед и берут.
– А зубная паста, мыло, шампунь?
– И это им без надобности, – продолжал травить байки дядя Петя. – Все им природа поставляет. Вместо пасты – мел. А настоянной на золе водой еще моя бабка и голову всем нам, детишкам, по субботам мыла, и пол в избе, и белье в этой же щелочи полоскала. И никогда мы грязными у нее не ходили.
– Ты, дядя Петя, так рассказываешь, словно своими глазами все видел.
– А ты почем знаешь, видел я или нет?
Но дядя Петя был известным сказочником. У него даже простой поход за хлебом в сельский магазин обрастал такими живописными подробностями, что поверить ему сейчас не было никакой возможности.
– Уж ты, Петр, порасскажешь, так хоть стой хоть падай.
– А чего вам падать? Я что знаю, то и говорю.
– Так говоришь, словно с мужиком этим лесным и бабой его за руку здоровался.
– А я передачу по телевизору видел.
– О них, что ли?
– Не именно о них, но похоже. И скажу вам так, от мира эти люди прячутся, единения с природой ищут. Потому и с соседями знакомства близко не сводят, знают, что мы все погибнем, а они в живых останутся.
