1. Глава 1
Тата
Будильник. Снова будильник вырывает из сладкой неги.
Тянусь рукой, не открывая глаз, к злосчастному аппарату времен молодости бабули и нажимаю на кнопочку. Наступает тишина. И хочется снова окунуться в блаженный сон, но посторонний шум не дает этого сделать.
Черт! Снова эти щелчки по клавиатуре и бубнеж.
Поворачиваюсь на бок и провожу рукой по постели рядом.
– У-у-ум, – вырывается из меня стон. – Костя!
Нет, это бесполезно.
– Костя! – пытаюсь достучаться до мужчины.
– Чего тебе? Не мешай, – шикает в мою сторону, прикрыв микрофон ладонью. – Да-да, парни, я на месте, – уже громче заговаривает и поворачивается к монитору. – Можно переходить к наступлению. Должен сработать наш план. Пленных не берем, – проговорил мой парень и снова защелкали клавиши клавиатуры.
– Ты спал вообще? – спрашиваю его, но в ответ лишь предостерегающе машет пальцем, даже не обращая на меня внимания.
Прелестно.
Под монотонный разговор Кости с его напарниками, если так их можно назвать, заставляю себя подняться с постели и пойти умыться, привести себя в порядок. Работу никто не отменял.
Через пятнадцать минут я уже стою на кухне, прибрав стол и налив себе чашку кофе. Без сахара. Чтобы жизнь не казалась сказкой, горечь самое прекрасное, что можно почувствовать. Уж лучше вкус, который перебивает аналогичные ощущения.
Сполоснув кружку и убрав ее на сушилку, иду одеваться. Сапожки, пуховик, шапка до самых глаз и шарф с варежками.
– Костя, я ушла, – говорю громче.
В ответ же получаю:
– Ага. Эй, – сделав шаг в сторону двери, я замираю. – Я же сказал, валить надо тех, что скрывается за базой… – дальше я уже не вслушиваюсь в разговор, прекрасно понимая, что слова адресованы не мне.
Спускаюсь по лестнице, стараясь сдержать все то, что кипит в душе. И остановившись у почтового ящика, замираю. Обычный ритуал проверки почты. Платежки… Да, скоро платить коммуналку, а я еще зарплату не получила.
Открыв дверцу, нахожу лист бумаги, сложенный пополам.
– Здравствуйте, Зинаида Петровна, – здороваюсь с консьержкой.
– Здравствуй, Танюша, – улыбается бабулька. – На работу?
– Угу, – киваю, натягивая улыбку.
– Лучше бы своего тунеядца заставила работать. А то…
– Он работает, Зинаида Петровна, – оправдываюсь я. – На дому, – вру на ходу.
– Знаем мы, как он работает, – машет рукой.
Поправив сумку на плече, чуть ли не бегом рванула к выходу. А стоило только выйти, как холодный морозный воздух тут же забрался в легкие, сбивая дыхание, словно получила под дых.
Мороз. И ветер. Прекрасно. Не погода, а… Ненавижу зиму. Не люблю холод. В это время года хочется забраться под теплое одеяло, держать в руках чашку с обжигающим какао и смотреть какой-нибудь добрый фильм.
Добежав до остановки, я все же не выдержала и достала лист бумаги, что вытащила из почтового ящика. Развернула его, и у меня опять сбилось дыхание. Снова и снова пробегаю взглядом по напечатанным буквам, пытаясь понять, не шутка ли это. Но опустив взгляд на цифры, что красуются в крайней колонке таблицы под надписью “итого задолженность составляет…”
– Сто семьдесят две тысячи рублей, – озвучиваю приговор.
Я словно впадаю в транс. Вижу, как останавливается нужный мне автобус. Как выходят и заходят люди. А я не могу сдвинуться с места.
– Танюш, – кто-то подхватывает меня под локоть и тянет к дверям. – На работу?
Слова сказать не могу. Лишь киваю. Господи, деньжищи-то какие!
– Тань, садись, – меня подталкивают к сиденьям и я не чувствуя ног падаю в кресло. – Ну что ты? Что случилось?
Я, наконец, нахожу в себе силы и поднимаю взгляд на женщину, которая впихнула меня в общественный транспорт, и узнаю тетю Олю.
– Здравствуйте, – произношу я.
– Ну, привет, – улыбается. – Что-то случилось? – смотрит на меня женщина.
Я ничего лучше не придумываю, как протянуть ей извещение о задолженности.
– Ого, – присвистнула женщина. – Это ж куда тебе такие деньги нужны были?
Пожимаю плечами.
– Это не мне нужны были.
– Твоему, что ли? – хмурит брови.
Киваю.
– Понятно. А на работу так и не устроился? – задает вопрос, на который знает ответ. – Понятно, – снова повторяет. – Я тебе говорила?
– Говорили, теть Оль.
– И долго ты это терпеть будешь?
– Не знаю.
– Не знает она, – качает головой. – Видела бы твоя мать…
– Извините, – поднимаюсь с сиденья. – Моя остановка, – протискиваюсь к выходу и как только автобус останавливается и двери открываются, схожу со ступенек.
До редакции пешком еще одну остановку. Но время есть, поэтому не откладывая до конца рабочего дня достаю телефон и набираю Костю.
Он отвечает не с первого раза.
– Да, – недовольно звучит его голос.
– Костя, я в почтовом ящике нашла извещение о задолженности по кредиту. Скажи, что это какая-то ошибка.
– Какой кредит, о чем ты? Ты там вообще на работу идешь или гуляешь? – снова злится.
– Я-то как раз не гуляю, а иду на работу. Только ты мне объясни, на что ты брал такие деньги? Да еще на мое имя! – начинаю ругаться, потому что сил терпеть это у меня попросту не остается.
– Не ори, – стоит только мне замолкнуть, как слышу его недовольство. – Домой придешь, вот и поговорим, я занят, в отличие от тебя, – и обрывает связь.
Что?
Пялюсь как идиотка на замолкший телефон у меня в руках.
Он занят! Чем, интересно мне знать?!
Снова и снова набираю Костю, но автоответчик то и дело говорит, что аппарат абонента выключен.
Супер!
Ладно, с этим буду разбираться чуть позже. А для начала дойти бы до работы.
С мыслями о том, как мне разобраться с новыми долгами в виде крупной суммы и как бы не прибить своего жениха за такое попустительство… ведь мы планировали свадьбу, а тут такая неподъемная цифра.
Внутри все клокочет от обиды.
Но выйдя к небольшому зданию моей уже родной редакции, я чуть не спотыкаюсь, увидев столпившихся у крыльца сотрудников.
– А что происходит? – непонимающе спрашиваю.
– Не знаем. Просто закрыто. Но свет вон, – кивает на здание, – почти во всех кабинетах.
– А Лизавета Ивановна? – спрашиваю о главном редакторе нашего журнала.
– Ее не видели и на телефон она не отвечает, – вздыхает одна из наших сотрудниц.
В небольшой толпе слышится непонимание. И спустя пару минут открывается входная дверь и в проеме появляется наша любимая Лизавета Ивановна.
– Тише-тише, я понимаю ваше непонимание и недовольство. Но от меня ничего не зависит, к сожалению, – запахивает плотнее шубу на груди и выходит на ступени, а за ней закрывается дверь.
– Что случилось? Почему нас не пускают на рабочие места? – звучит важный вопрос.
– Нас, дорогие мои, закрыли. Журнал наш нерентабелен, поэтому, – вздыхает с сожалением и пожимает плечами.
– А как же мы?
– Сократили нас всех с вами. Дорогие мои, – остановилась на последней ступеньке, стоя чуть выше остальных, – мне очень жаль, что все именно так вышло. Здание выкуплено. Журнал собственнику не нужен. Поэтому мы все попали под сокращение. Но единственное, чем могу порадовать, всем будет выплачена компенсация, все как положено по закону.
