Вера Хамидуллина - Одушевлённые сказки

Художник Ольга Белова-Недовизий

© Татарское книжное издательство, 2017

© Хамидуллина В. П., 2017

Когда-то её называли Любимой Песенкой Композитора. Это были прекрасные времена. Каждое утро Композитор широко распахивал окно, в комнату залетал Ветер, подхватывал Любимую Песенку Композитора, и она, такая лёгкая и весёлая, отправлялась в полёт. Она кружила над домами, деревьями, цветами; садилась на скамейки, ветки деревьев, ладони прохожих; ей улыбались Солнце, птицы и сама Весна.

Но вскоре Композитор придумал себе другую Любимую Песенку, а эту стали называть просто – Спетая Песенка. И уже через год от её веселья не осталось и следа. А всё потому, что она перестала летать. Конечно, все, даже самые маленькие, знают: веселее живётся тем, кто умеет летать хотя бы во сне.

А Спетая Песенка больше не летала. Во-первых, окно было всегда закрыто, а дотянуться до маленькой форточки и посмотреть, что делается на улице, было невозможно. Во-вторых, ей скоро понравилось поздно просыпаться, не спеша пить чай с ежевичным вареньем, а потом гулять по комнатам и качаться в плетёном кресле. В-третьих, её вполне устраивали беседы о том о сём с весёлым Чижиком Женей, который каждое утро влетал к ней в форточку и садился на подоконник.

Но в тот день, во время их разговора, Ветер громко постучал в окно. Он сделал это громче обычного, и от этого окно, скрипнув, приоткрылось. Женя, о чём-то пошептавшись с Ветром, улетел, даже не попрощавшись со Спетой Песенкой.

Тогда Спетая Песенка подошла к окну. Она вытянула шейку и увидела: внизу вдоль дома важно прогуливалась Весна. Она поправляла причёски у Сирени с Яблонькой; Лужайке, Клумбе и даже малюсенькому Газону вручала по большому букету. По её команде Солнце протянуло струны лучей между веток Берёзы, и стайка птиц старательно начала распевать гаммы.

– Интересно, к чему они так тщательно готовятся? – подумала Спетая Песенка.

А в этот момент Весна заметила Спетую Песенку, взмахнула рукой и… Вы, конечно, поняли, что именно для Спетой Песенки, для встречи с ней велись эти приготовления! Все были бесконечно рады, что она выглянула в окно, увидела своих старых друзей и поняла, как они любят её – Спетую Песенку.

– Эй, Спетая Песенка! Незачем тебе сидеть одной дома! А ну, полетели!!! – Женя, появившись неизвестно откуда, протянул руку Спетой Песенке.

…Она улетела с ним и больше не возвращалась. По крайней мере, никто не видел, чтобы Спетая Песенка залетела обратно в своё окно. А ведь прошло ни много ни мало – три года…

Вы спросите, где она сейчас?

Весна говорит, что видела её и Чижика Женю в парке. Старая Ворона – на соседней улице, где они проезжали на машине. А ещё кто-то рассказывал, что встречал их возле детского сада и на концерте. Спетая Песенка выглядит счастливой и всегда повторяет:

– Как замечательно не просто летать, а летать с тем, кто тебя любит!

И зовут её сейчас по-другому – Любимая Песенка Чижика!

Если кто-нибудь скажет, что ваша песенка спета, – не верьте! Стоит открыть окно, и вы обязательно встретите друзей, которые помогут вам в трудную минуту!

Огородное Чучело было настоящим чучелом.

Кто видел его, так и говорил:

– Ну и чучело!

Такое чучело кого хочешь напугает. Вот и решила Ворона проверить. Не чучело, конечно, а свою смелость.

Подлетела она поближе, села на забор, за которым стояло Огородное Чучело, громко рассмеялась и начала его подразнивать:

– Эй, кар-рлик! Кар-ртонная голова! Хор-рошо стоишь!

Чучело молчало, и только рыжие лохмушки шевелились на его голове.

– Стр-ранное ты, а не стр-рашное! Стар-рый гор-ршок! – Ворона торжествующе спрыгнула на землю.

Голова чучела качнулась вправо-влево. Оно как будто не соглашалось с Вороной.

– Вер-рно я говор-рю! Вер-рно! Пер-рвым делом сдёр-рни свою шляпу в знак уважения. Кар-ртуз свой сними! – продолжала Ворона, обойдя чучело вокруг. – Бер-рет приподними, когда с дамой разговар-риваешь! Хор-рошо!

Ей вдруг стало весело и она решила посмотреть, что будет, если она попрыгает под самым носом.

Чучело продолжало стоять. Оно даже с места не сдвинулось.

– Шикар-рно! – подумала Ворона и взлетела ему на плечо.

Чучело накренилось и упало вместе с Вороной. Ворона оказалась прижатой к земле не то горшком, из которого была сделана голова чучела, не то крестовиной, на которую были надеты горшок, старый свитер и штаны от пижамы.

– Судар-рь! – взмолилась Ворона. – Пр-ростите, пожалуйста!

Чучело молчало.

– Может быть, хотите кар-рамельку?

Чучело не проронило ни единого слова.

– Я подар-рю вам всё, что захотите!

Чучело словно язык проглотило.

– Пир-рожное!.. Пар-роход!.. Кар-ртину!.. Квар-ртиру!.. Укр-рашения!..

Если вы будете проходить мимо того огорода, то, конечно, услышите и другие Вороньи предложения.

Интересно, а Чучело их слышит или нет? Может быть, оно просто глухое?

Ночь и День никак не могли встретиться, чтобы поговорить хотя бы полчаса.

А поговорить им было о чём. Например, о Вечере и Утре. Утро любило понежиться в постели и проспать всё на свете. Могло с головой укутаться в туманное покрывало и ничего не видеть, даже День. Вечер мог, наоборот, загуляться во дворе так, что его невозможно было домой загнать. Сколько бы Ночь ни кричала ему: «Марш спать!», он делал вид, что не слышит.

Вот об этом, а также о том, как им воспитывать своих непослушных детей, и собирались поговорить День и Ночь.

Пролетали секунды, часы, дни, недели, года…

День и Ночь понимали, что жизнь проходит, а самый важный разговор так и не состоялся, потому что не состоялась самая главная встреча в жизни каждого из них. А непослушные дети так и оставались непослушными детьми.

Жили на свете три завывалы. Завывало – это профессия такая. А звали их Ветер, Труба и Волк. Ветер любил под дверью завывать, Труба завывать начинала, когда в печке огонь разжигали. А Волк на Луну ночью любил выть.

У каждого был свой неповторимый голос, каждый делал своё любимое дело с душой. То есть всю душу в вой вкладывал, песни сочиняя, музыку, слова подбирая. А людям нравился только один из них. Вы сами можете догадаться, кто.

Может быть, просто им медведь на ухо наступил?

Кто из нас не любит блины, особенно в масленичную неделю?

Вот и Штанга их любила, да так, что жить без них не могла.

Стоило не дать ей хоть одного блина, она тут же худела на глазах и превращалась в гриф, то есть палку обыкновенную.

– Худющая скелетина, – думала она про себя, – как я в таком виде на помост выйду? Да меня же засмеют!

Конечно, никто не собирался выпускать её на помост в таком виде. И её закармливали блинами. А когда она становилась от них пухленькая и тяжёленькая, вот тогда и помогала штангистам устанавливать мировые рекорды. А как же иначе?!