Косые лучи заходящего солнца освещали унылую степь. У самого горизонта, на фоне ярко-багряного зарева возникли едва различимые очертания двух всадников. По мере наступления темноты, фигуры незнакомцев становились всё ближе и чётче; их путь пролегал через небольшую весьма неприметную деревушку, чьё серое обличие в полной мере давало представление о тогдашней жизни русских крестьян. Их убогое существование не было парадоксом, а являлось вполне приемлемым и объяснимым явлением для начала девятнадцатого столетия.
Судя по разговору между наездниками, они не собирались останавливаться в этой глуши.
– Представляешь, как рассердится твой отец, если мы вернёмся домой только утром? – произнёс один из них – голубоглазый блондин, восседавший на огненно-рыжем скакуне.
– Думаю, он рассердится не более чем когда узнает о тайном «похищении» лошадей, – ответил другой.
Это был высокий широкоплечий брюнет, черты лица которого были присущи скорее представителю английской династии лордов, нежели внешности простого деревенского парня. К тому же манера поведения и умение изысканно держаться в седле определённо указывали на то, что в его происхождении нечисто.
История знавала немало случаев, когда незаконнорожденные дети высокопоставленных вельмож рассеивались по свету, находя приют у очага простых смертных. Однако истинное происхождение Афанасия – именно так величали брюнета – нам неизвестно, поэтому просто вернёмся к его тайному путешествию.
О друге нашего героя – Семёне, распространяться нет смысла, ибо его род пускал корни в исконно-русские земли и не представлял для окружающих особого интереса…
Тем временем всадники приблизились к деревне настолько, что могли отчётливо видеть первые неказистые избы.
– Давай-ка, прибавим ходу, – неожиданно предложил Афанасий, приподнявшись в седле, – и проскочим деревню галопом.
Его друг Семён не возражал.
Спустя минуту два великолепных жеребца, оглушая округу звонким цокотом копыт, вероломно ворвались в неприкосновенную тишину дремлющего селения. К внезапному шуму прибавился неистовый лай переполошившихся собак. Но густая тьма, плотно окутавшая селение, свела к неудаче столь смелый и отчаянный пробег юных наездников.
Буквально на окраине деревни, когда казалось, что все невзгоды и недоразумения позади, конь Афанасия зацепился копытом о камень и со всего маху рухнул посреди улицы, подняв внушительный столб пыли. Дикое ржание лошади и громкая ругань наездника стали неплохим дополнением к маленькому переполоху.
Через минуту наступила тишина. Собаки постепенно утихомирились, а на пустынной дороге остались лишь наши друзья, подавленные и озадаченные внезапной неприятностью.
Пока Семён останавливал свою лошадь и возвращался к другу, Афанасий уже поднялся из дорожной пыли и склонился над верным жеребцом. Бедное животное делало отчаянные попытки подняться на ноги, неустанно осыпая укатанный грунт судорожными ударами копыт.
– Что будем делать? – спросил Семён.
Афанасий промолчал, затем неожиданно швырнул на землю хлыст, крепко выругался и зашагал по дороге прочь из деревни.
– Афоня, ты куда? – обеспокоено крикнул ему вслед Семён, растерянно застыв между двумя скакунами.
Из ближайшего двора вышел невысокий худощавый старик. Держа фонарь на вытянутой руке, он приблизился к Семёну и поинтересовался, в чём дело. Семён лишь махнул рукой в сторону беспомощного жеребца и тяжело вздохнул.
– Ну, да, – с сочувствием крякнул старик. – Жаль скотину. А вы, хлопцы, здешние или как?
– Бердяновские мы…. Решили покататься, да вот слегка сбились с пути и не успели к вечеру вернуться домой.
– Куда ж вы теперь, на ночь глядя? До Бердянки не меньше пятидесяти вёрст будет.
– Мы надеялись до полуночи успеть, но теперь куда там, – с досадой бросил Семён.
– Ну, вот что, – сказал старик тоном, не допускающим никаких возражений. – Вертай своего друга, и входите в дом. Переночуете у меня.
Семён и не думал возражать. После случившегося он с большим удовольствием предпочитал слушать чужие советы, чем самому принимать решения.
Оставив свою лошадь доброму деду, он побежал за другом, силуэт которого уже почти растворился в темноте.
– Афоня, остановись! – выпалил Семён, догнав друга и схватив его за руку.
– Оставь меня, – огрызнулся тот, высвобождая руку.
– Да успокойся ты! Нашёл из-за чего расстраиваться, идём, переночуем спокойно у деда, а утром что-нибудь придумаем.
– Ты что, сдурел?! – возмутился Афанасий. – Я лучше всю ночь буду идти пешком, чем ночевать под чужой крышей. Я не привык быть чьим-то должником.
– Где ты только нахватался такой чуши? – почти в отчаянии воскликнул Семён. – Люди от чистого сердца хотят нам помочь, не требуя взамен ничего, а он, видите ли, гордость свою показывает. Кому она нужна, твоя гордость? Тем более, здесь!
– Оставь меня, – повторил Афанасий и прибавил шагу.
– Ну, возьми хотя бы мою лошадь, – предложил Семён, разведя руками.
– А как же ты? Останешься ночевать, несмотря ни на что?
– Я всё равно останусь. Путь неблизкий и темень кругом беспросветная.
– Как хочешь, – мрачно проронил Афанасий. – Я заберу твоего жеребца.
Он резко повернулся кругом и зашагал обратно в деревню. Никакие уговоры и убеждения со стороны Семёна не возымели успеха. Афанасий был неумолим. В его жилах со всей очевидностью бурлила строптивая и непокорная кровь аристократа.
Спустя четверть часа благородный юноша, восседая на огненно-рыжем скакуне, размеренно удалялся прочь от неприглядного селения. Приблизительно запомнив местность, Афанасий рассчитывал завтра утром вернуться за другом с новой лошадью.
Расчёты услужливого старца не оправдались. Продвигаясь умеренной рысью, Афоня добрался домой задолго до рассвета, за каких-то два часа.
Немного прикорнув на сеновале возле конюшни, он проснулся с первыми петухами и отправился в обратный путь.
Солнце давно перевалило за полдень, а нужная деревня никак не показывалась. Парня начинали одолевать сомнения в правильности выбранного направления, но спросить об этом он не мог: на пути ему не встретилась ни одна живая душа. Только ближе к вечеру он прибыл в знакомое селение. И хотя парень никак не мог сопоставить соразмерность времени, затраченного на обратный путь, всё же факт оставался фактом: деревня была именно та, которую он искал.
Без труда отыскав нужный двор, Афанасий решительно постучал в калитку. Вокруг по-прежнему царила настораживающая тишина. Дорога была пуста, и вся деревня казалась нелюдимой. Несмотря на горячий нрав, наш герой почувствовал лёгкое волнение, сродни страху. Окружающая обстановка пропиталась неприятным колючим холодком…
