Город бетонно сдавила потогонная июльская жара. Дома, машины, люди были перегреты, как яйца в инкубаторе, в котором сломалась вентиляция. Пиджаки норовили снять даже те, кому они положены по статусу и этикету. Не снимали их только телохранители, прячущие под ними пистолеты, да бомжи, которые в поисках пищи и приюта настолько одичали, что для них пиджак, свитер или даже куртка были чем-то вроде не снимаемой, не слиняемой шерсти у бродячей собаки.
Два таких представителя городского населения, как это ни странно, сели в такси – один среднего роста, сгорбленный, в грязно-синем пиджаке, обросший нечесаной, смолисто-скомканной черной шевелюрой и многодневной щетиной, второй высокий с густой темно-рыжей бородой, в помятой серой бейсболке и легкой, изрядно поношенной серой же ветровке с откинутым капюшоном.
Сначала таксист замахал руками – мол, не приближайтесь своими грязными задницами даже близко к машине, но когда рыжий вынул из кармана не очень засаленных брюк новенькую двадцатидолларовую купюру и без эмоций отдал ее водителю «Волги», тот, проверив бумажку на свет, небрежно бросил:
– На заднее сиденье. Аккуратно.
Рыжий, судя по всему – главный, открыл дверцу, запустил сначала друга, затем очень аккуратно и, на удивление, проворно уселся справа.
– Куда едем? – недоверчиво спросил таксист.
– Пока никуда, ждем, – хрипло ответил рыжебородый.
Минут пять машина стояла на проспекте Мира, близ Садового кольца, таксист толстыми шоферскими пальцами нервно постукивал по рулю, то и дело бросая тревожные взгляды в зеркало, следя, как ведут себя необычные клиенты. Те сидели спокойно, не разговаривая, даже не шевелясь.
Молчание нарушил двойной писк мобильного телефона из ветровки, что весьма удивило водителя – он еще шире раскрыл глаза в зеркале, как бы говоря: вот времена пошли – бомжи и те с мобилками!
Рыжий быстро достал телефон, посмотрел эсэмэску, ничего не ответил, а только более пристально уставился в ветровое стекло. Прошло еще минуты три.
– Серую «Мазду» видишь? – властно проговорил главный бомж, показывая на автомобиль, выезжающий на проспект.
– Вижу.
– Давай за ней!
На Садовом кольце чуть не потеряли объект преследования.
– Догони! – рявкнул рыжебородый совсем не нищенским голосом чуть ли не в самое ухо водителю, когда выехали на Сретенку.
Тот поддал газу и через минуту «Мазда» оказалась в поле зрения.
– Теперь не спеши, – командовал неординарный бомж. – Повернешь в Большой Головин переулок и остановишься.
Когда пассажиры освободили такси, водитель уезжать не спешил, а все смотрел в глаза чудному клиенту в замызганной бейсболке.
– Что? – порывисто просипел тот. – Сдачи не даешь? Ну и не надо. Ты свободен.
Водитель, сдвинув плечами (дескать, воля клиента – закон) закрыл дверцу и рванул по переулку.
Дальше двое бродяг пошли пешком. У дома №13 остановились. Рыжий достал сотовый телефон, отошел в сторону, чтобы попутчик не слышал разговора, набрал номер и заговорил каким-то чужим голосом, совершенно не похожим на тот, которым разговаривал с таксистом.
– Миша, ты где сейчас?
– Доезжаем до Лубянки.
– Разворачивайся. Запомни адрес: Большой Головин переулок, дом 13, квартира 8. Как понял?
– Понял, дом 13, квартира 8. А…
– Да-да, мой телефон разрядился, я звоню с другого.
– Понял…
Минут через двадцать «Мазда» подкатила к дому №13. Из нее вышли двое. Приземистый водитель огляделся, снял солнцезащитные очки, зацепил их за футболку ниже шеи – здесь была тенистая сторона дома. А вот второй, плечистый мужик лет сорока, несмотря на жару, был в костюме, хотя и без галстука, в руке держал черный кожаный портфель – явно не пустой.
У парадного, к которому они направились, стоял, опершись на металлическую дверь, не высокого роста человечек, давно не бритый, со слипшимися черными волосами на голове. Двое мужчин, конечно, не видели, как бомж, когда они приближались к дому, подал сигнал, трижды стукнув изогнутым костлявым пальцем в дверь, которая была приоткрыта. Первым зашел водитель, за ним человек с портфелем. На нижней ступеньке лестницы сидел второй бомж, согнувшись, словно схватившись за живот, лица не было видно, а только лохматые рыжие волосы выпирали из-под старой бейсболки.
Пренебрежительно поглядев на этого скрюченного получеловека, мужчина в костюме попытался обойти его. Но как только сделал шаг на лестницу, бомж с невероятной прытью вскочил и прыснул ему в глаза какой-то жидкостью из баллончика, в следующую секунду такой же химический удар в лицо получил водитель. Оба тут же отключились, свалившись на пол. Рыжий взял портфель, открыл его – там было полно денег, пачек двадцать стодолларовыми купюрами. Закрыв портфель, псевдобомж откинул полу пиджака у лежащего, улыбнулся легкой кривоватой улыбкой, увидев в кобуре пистолет, но не забрал его. Затем достал из кармана своего пиджака большой полиэтиленовый пакет, сунул в него портфель. Вся эта операция заняла не более минуты.
– За мной! – кинул бородатый напарнику, выйдя за дверь.
Они быстро скрылись за углом дома. Пропетляв несколько кварталов, остановились у пустынной детской площадки, под тенью старой липы.
Рыжий пошарил рукой в портфеле, вынул из него наугад небольшую пачку стодолларовых купюр.
– Держи. Посчитай.
Зеленые деньги зашелестели в черных, как у автослесаря, дрожащих руках.
– Посчитал?
– Да.
– Сколько?
– Тридцать одна.
– То есть, три тысячи сто долларов. Теперь слушай меня внимательно. Смени имидж и, главное, место обитания. А лучше – уезжай на время из Москвы. Все. Ты меня не знаешь – я тебя не знаю. Будь здоров.
– А…
– Что еще?
– Может, выпьем?
– Нет! Ни в коем случае! Отъедешь за сотый километр – там выпьешь. Но желательно еще дальше. Просто исчезни, заройся поглубже на пару месяцев. Это в целях безопасности. Тебя могут искать, если найдут – убьют. Понял?
– Понял…
– Ну, будь здоров. Давай, греби отсюда, я жду! – повысил голос рыжий.
Когда временный друг ушел, он осмотрелся и, почти прижавшись грудью к стволу дерева, снял бейсболку, парик, бороду, и оказался темно русым, светлоглазым, в общем, привлекательным мужчиной на вид лет 35-ти. Когда-то он носил бородку. Но пришлось ее сбрить, родную, ради того, чтобы можно было приклеивать разные неродные. Сняв и ветровку, он затолкал весь «макияж» в пакет и направился ловить такси. Если бы кто-то из редких в Москве знакомых увидел этого человека теперь, то узнал бы в нем Сергея Грохова, которого часто можно было встретить в здании Государственной Думы.
***
– Что?! Ты в своем уме? – гневно загудел депутат Госдумы Виталий Слепцов, когда его помощник Михаил Крепышин сообщил, что их ограбили.
