Получив назначение, Смерть прошел в кабинет, где ранее размещалась коллегия из трех судей высшей категории, и неторопливо осмотрелся. Просторно. Статусно. Все ровно так, как он того не хотел, если бы кто-то поинтересовался его мнением на этот счет. Но его согласия на вступление в новую должность никто не спрашивал. Вместо этого его поставили перед фактом, что отныне он не мрачный жнец, а судья Небесного или как его еще называют Страшного Суда. Более того Судья Верховный и Единоличный, в чьи исключительные обязанности входит определение: праведная перед ним стоит душа или грешная, в Ад она отправится или в Рай.
Из обычного проводника – в вершители человеческих судеб. Менее чем за сутки. Ровно столько затратилось времени на то, чтобы вручить ему новые регалии взамен старых, выдать список нормативно-правового базиса обязательного к изучению, провести обзорную экскурсию и представить коллективу. Ему даже толком не разъяснили, почему бывший судебный состав в одночасье сложил с себя полномочия, а главное, почему единогласно проголосовал именно на его кандидатуру. Лишь пожелали удачи на трудовом поприще и настоятельно порекомендовали не затягивать со вступлением в новую должность. Не дожидаться приемника, ибо грядет реорганизация и расширение функционала, а начинать вникать в текущие дела, все «старые» сдавая параллельно.
Но и без настоятельных рекомендаций Смерть не стал бы с чем-либо затягивать. Это было в его, даже не в правилах, в венах: задача поставлена – контроль исполнения излишен. Тот, кто дал ему эти рекомендации, о данной черте его характера был прекрасно осведомлен. Тем не менее не просто их ему дал, а скрупулезно разъяснил каждый пункт.
Дверь за собой Смерть захлопнул.
Не с целью дать всем понять, что больше не потерпит к себе такого отношения, сколько выпустить пар. Не стоило начинать новую трудовую деятельность с тяжелым сердцем.
Именно поэтому дальше этих нескольких секунд проявления слабости дело не пошло. Смерть отдавал себе отчет в том, какая на него теперь возлагается ответственность. По той же причине он не воспринимал на свой счет – кем она возлагается и как. Он давно привык к тому, что чем меньше сошка, тем больше она кичится той властью, которой наделена.
Он же, наоборот, во власть никогда не рвался. Но и обделен ею никогда не был. В его жизни ее всегда было больше, чем требовалось. Несоизмеримо больше. В свете последних событий, так и вовсе перенасыщение для его скромных амбиций.
Однако для кого-то его слишком стремительный взлет по карьерной лестнице, очевидно, таковым не являлся. Будь ноша непосильной, на него бы ее не взвалили. Значит, этот кто-то или эти кто-то знают о нем что-то такое, что Смерть не знает о себе сам. Не исключено. К тому же сверху виднее. Эталонная работоспособность, высокая стрессоустойчивость, должное смирение – эти качества вполне могли найти должный отклик в умах тех, кто сделал на него ставку в этой непростой миссии. По-другому свое назначение Смерть не воспринимал: на него возлагалась Миссия, ни что иное.
Голова шла кругом только от одной мысли о том, сколько всего предстоит сделать. При этом Смерть понятия не имел с чего ему лучше начать. С того что требовалось сделать «еще вчера»? Или с того, что «позавчера»? Тогда «еще вчера» перенесется на завтра и добавиться к тому, что запланировано на сегодня, что снова чисто физически за один день не сделать. И все придет к тому, что «снежным комом» его размажет по брусчатке поверивших в него сограждан.
В одном из книжных шкафов Смерть заметил встроенный мини-бар. А в нем все то, чем можно было быстро и со вкусом понизить внутричерепное давление. И пусть самое ценное, судя по полупустому состоянию полок и бутылок, бывшие владельцы если не выпили, то забрали с собой, всяко разного там оставалось еще немало. На его непривередливый вкус, даже много. Хотя, с учетом того, сколько ему всего предстояло сделать, в самый раз. За встроенный ледогенератор отдельное спасибо.
На этом благодарственная часть к предшественникам заканчивалась, начиналась критика. Прежде чем что-то сделать, Смерть всегда все тщательно продумывал, планировал, искал подводные камни. Для этого ему требовалось сосредоточиться, откинув все лишнее: второстепенные мысли, пустые обиды и прочее мирское. В частности, он особо не переносил на дух неоправданное проявление роскоши. Именно посреди таковой он в настоящий момент оказался, настолько излишней, что неприятен ему был даже ее запах.
