– Ты что творишь, придурок? – багровое лицо Чета подрагивало от злости, и Бен отстранённо подумал, что приятель сейчас похож на бойцовскую собаку, сорвавшуюся с поводка и гавкающую на хозяина. – Ты только представь масштабы выигрыша! Мы столько ещё ни разу не зарабатывали!
– Я не буду участвовать в гонках на Тайднроуд, – в который раз спокойно повторяя одну и ту же фразу, Бен устало закрыл глаза и упёрся затылком в прохладную стену, тщетно пытаясь заглушить тупую пульсирующую боль в голове. – Я предупреждал тебя ещё три года назад, что подписываюсь на любую трассу, кроме этой!
– Дерьмо! Да какая тебе разница? Чего ты рогом упёрся? Ты пилот от бога! Тайднроуд для тебя вообще детские горки!
– Я не поеду по этой трассе! – Бенджамин резко вскочил с ящика, схватил друга за грудки и, встряхивая, со злорадным удовлетворением заметил, как в расширяющемся зрачке парня проскакивает искра страха. – Я не буду участвовать в гонках на Тайднроуд! Никогда! Понял?
– Нас грохнут! Мать твою, нас грохнут и прикопают где-нибудь на свалке! – испугано запричитал Чет. Веснушки на его носу побледнели, короткий ёжик светлых волос встал дыбом. – Я уже включил тебя в заявку. Ты хоть представляешь, сколько на тебя поставлено бабла? Где мы возьмём такую сумму отступных?
Невидимый кулак с размаху ударил в грудь Бенджамина, и он конвульсивно вздрогнул, продолжая удерживать тощего, как резьбовая шпилька, парня, сжимая пальцы на его одежде до судорожной боли в суставах.
– Скотина! Ты знал, что я никогда не соглашусь на эти гонки, и подал заявку за меня?! Ты меня подставил!
– Бен, прости, но Червь за эту гонку такой куш пообещал, что у меня крышу снесло! Может, согласишься? Один раз!
– Пошёл на хер!
В бессильной ярости Бен отшвырнул от себя парня и, шатаясь, словно пьяный, побрёл к выходу, нащупывая ладонью болтающийся на дне глубокого кармана стрэков* вдруг ставший ненавистным новый навороченный флэтпад.
– Бен... – жалобный оклик Чета вызвал очередную волну ярости. – Один раз! И всё!
– Нет, я сказал! Я найду отступные. И сделай так, чтобы я о тебе больше не слышал.
– Бен!
– Ты для меня умер!
Пнув дверь заброшенного ангара ногой, Бен вылетел наружу, запрокинув пылающее гневом лицо к звёздному небу.
Со стороны он, наверное, выглядел истеричкой и шизофреником, но это было сильнее Бена. Он просто не мог переступить через черту собственного безумия, которое прорывалось из всех щелей, стоило образу лежащей на дороге мёртвой Лэнси выплыть из глубин сознания.
Сама мысль устраивать гонки на том месте, где хрупкое, почти невесомое тельце Дохлятины изломанной куклой лежало на синтебетоне, устремив в небеса свои огромные карие глаза, казалась Бену кощунственной. И плевать было на деньги, на то, сколько он потеряет, сорвав тотализатор! Он просто не мог. Ходить по этой улице. Дышать рядом с этим перекрёстком. Не мог!
Напиться! Бену хотелось напиться. В говно! Чтобы ничего не чувствовать. Вообще.
Столько лет прошло, а его всё не отпускало. Стоило случайно обронённой фразе, нелепому предмету или похожему образу напомнить о Лэнси – и он слетал с катушек. Чувство вины безжалостными когтями раздирало грудь, и в попытке убежать от терзающих его демонов Бен глушил боль горьким пойлом, получая в обмен короткий миг забвения, неизменно оборачивающийся к утру жуткой отдачей.
Плевать! Однажды всё это закончится. Он свалит с этой планеты, станет звёздным капитаном и разорвёт постылый круг жизни, по которому скачет, как запертый в клетке зверёк, влачащий своё бесполезное существование.
Холодный воздух улицы пахнул в лицо смрадом мегаполиса, и повыше подняв воротник куртки, Бенджамин, выбивая каблуками глухую дробь, пошагал к стоянке склиперов, на ходу набирая номер Червя.
С Мойтом Шивсом по прозвищу Червь Бен познакомился три года назад, вернее, их свёл Чет на одной из вечеринок паркурщиков в Криг Стоук.
Мойт в теневых кругах был фигурой известной и значимой. Устраиваемые им незаконные гонки на глайках* не только прикрывались кем-то из правящей верхушки планеты, но и приносили немалый доход.
Подкатить к Червю кому-то с улицы было нереально – требовались особые рекомендации того, кому бы он доверял. А Чет шестерил у него в подпольных ангарах и давно зарекомендовал себя как верный пёс.
Именно Чету пришла в голову идея предложить Бенджамина в качестве нового гонщика взамен погибшего фаворита Мойта.
На ремонтной станции космопорта, где парни подрабатывали техниками, Бену часто давали осуществлять прогонку отремонтированных скайлзов* и флайеров, и это было то, ради чего он изо дня в день терпел самодура-мастера, зажимающего премиальные кредиты, запах герлита, кажется, намертво въевшегося в кожу, и масло под ногтями, не вымываемое даже синтетическими растворителями.
Проблемы уходили на задний план, реальность играла другими красками, и больше не было притяжения, когда Бен садился за штурвал и становился капитаном летающего судна, выделывая на нём такие финты, которые и опытные пилоты не всегда решались совершать на аппаратах подобного класса.
Бенджамину же это давалось так же легко, как вдох и выдох. Просто так вышло, что он мог нормально дышать, лишь отрываясь от поверхности планеты. И там, в вышине, Бен становился свободным, оставляя на земле груз ненависти, потерь, запретов, и парил, словно легкокрылый сокол хок.
{ Хок...}
Так его звала только Дохлятина, свято верившая, что однажды мальчишка, деливший с ней угол в грязном коллекторе, вырастет, полетит к звёздам и заберёт её с собой.
{ Заберёт с собой...}
Всё, что Бен теперь мог взять с собой в бесконечный космос – это память о тощей маленькой девочке, увековеченную прямо над его сердцем светящейся во мраке буквой «Л».
Память о Лэнси заставляла Бенджамина жить за двоих и упрямо идти к их общей мечте, невзирая на преграды и трудности. Он не мог подвести Дохлятину снова. Не имел права.
Резко выдохнув, Бен набрал номер Мойта, безучастно вслушиваясь в длинные гудки связи, а потом с силой стиснул зубы, услышав хрипловатое:
– Привет, чемпион! Готов к завтрашнему вечеру? Я на тебя ставку сделал. Не подведи.
Сердце Бена гулко стукнулось о рёбра и в желудке нехорошо потянуло.
– Червь, прости... Боюсь, что я не оправдаю твоих надежд. Я... я не буду участвовать в завтрашних гонках.
Мёртвая тишина во флэтпаде не предвещала ничего хорошего. Ощущение, что она вот-вот взорвётся и изрешетит Бена осколками, не обмануло.
– Мальчик, а ты, часом, дури не обкурился? – недобро протянул Мойт.
– Я не шмалю дурь, – холодно отчеканил Бенджамин. – И я говорю на полном серьёзе, Червь. Я пас! Эти гонки пройдут без меня. Чет подал заявку на Тайднроуд, не спросив моего согласия.
