ГЛАВА 1
Я могла бы поверить, что тебя больше нет, но тогда бы не стало и меня, а я здесь и мое сердце бьется, значит где-то бьется и твоё. Пока есть я - есть и ты.
(с) Марианна Мокану
Он любит, когда я в красном. Нет, он любит, когда я одета только в его горящий взгляд и обжигающие прикосновения, но если все же выбирает для меня одежду, то это неизменно красный цвет. Цвет крови и одержимости, цвет нашей сумасшедшей любви. Я никогда не представляла ее иного цвета она всегда пахла кровью, болью и дикой необратимостью. Даже спустя пятнадцать лет нашего брака она не изменила своих агрессивных оттенков, а стала еще ярче и ядовитей.
Она не мутировала, не изменилась и не стала спокойней. Она всегда была похожа на кратер действующего вулкана, который в любую секунду мог рвануть стихийным бедствием вселенского масштаба. Ни он ни я не умели иначе. Это наше проклятие и наш особенный кайф любить страшно и люто, так чтобы каждой порой чувствовать последствия и шрамы от этого сумасшествия. Прикасаться к ним кончиками пальцев и с мучительным стоном вспоминать как каждый из них достался обоим и чего он нам стоил.
В тот день выпало много снега, он лежал ровным белым ковром на земле и искрился на ярком зимнем солнце. Я смотрела в окно и сквозь свое отражение наблюдала, как к дому подъезжают машины одна за другой. Они паркуются на внутреннем дворе в ровные ряды и из них выходят гости во всем черном с красными цветами в руках. Резкий контраст на белом черные и красные пятна. Они портили всю красоту пейзажа. Я вдруг поняла, что не могу посмотреть на небо потому что эта тварь-боль внутри только и ждет, когда я начну кормить её воспоминаниями. Ждет, чтобы начать жрать меня живьем, погружая в адскую и нестерпимую агонию.
Я чувствовала, как по голой спине пробегают мурашки от холода. Нет я не замерзла, мне просто казалось, что я вся покрылась тонким слоем инея он проникает под кожу ледяными щупальцами, подбираясь к сердцу, а я не пускаю. Я поддерживаю в нем огонь. Маниакально разжигаю там пламя посреди мертвых сугробов и прикрываю его от ветра, чтобы ОН чувствовал, что я его жду. Бывают моменты, когда истинное значение слова «ждать» обретает иные очертания. Оно становится намного важнее, чем любить. Ждать тогда, когда другие уже не ждут, ждать вопреки здравому смыслу.
Пальцы одной руки спокойно лежали на подоконнике, а второй я перебирала бусины жемчуга на своей шее. Как четки. Если бы я имела право молиться я бы молилась, но у меня его нет и поэтому я смертельно воевала с холодом, оберегая свой персональный костер от угасания.
В дверь осторожно постучали, но я не отреагировала - это пришла Фэй напомнить мне, что все готово к церемонии. Они старались меня не трогать, обходили мою комнату стороной, словно я больна какой-то проказой или заразной болезнью. Весь этот жуткий месяц с тех пор, как Ник больше не выходил на связь ни с кем из нас.
- Я скоро спущусь, - сказала, не дожидаясь вопроса и провела подушечкой пальца по замерзшему стеклу, выводя первую букву его имени. Аккуратно и очень тщательно именно так, как на нашем фамильном гербе и на его печати. Иногда я рисовала ее у него на груди кончиком пальца, а он смеялся, прижимая меня к себе. Кажется, это было только вчера и позавчера, и год назад. И вдруг стало каким-то недосягаемым и несбыточным счастьем. Стало просто воспоминанием. Я бы сейчас отдала многое только за то, чтобы вот так просто лежать у него на груди и чувствовать, как он обнимает меня за плечи.
- Хорошо. Мы ждем тебя столько, сколько нужно.
- Я скоро.
Ее сочувствующий голос вызвал дикое раздражение, и я посмотрела на еще одну машину, которая свернула к склепу и остановилась прямо у невысокой витой ограды. Интересно сколько их приедет сегодня? Они даже не понимают, что очень скоро я их отправлю отсюда к такой-то матери.
- Ты молодец, что наконец согласилась…так правильно.
- Я не соглашалась. Вы приняли это решение без меня.
- Верное решение. Нам просто нужно через это пройти и учиться жить дальше.
Я молчала, только челюсти сжала до хруста. Жить дальше? О чем это она? Наивная. Все они наивные. Я живу только потому что верю в то, что он вернется, иначе они бы хоронили сегодня нас обоих.
- Марианна, хочешь я побуду с тобой? Помогу переодеться?
- Нет. Я прекрасно себя чувствую, и я уже одета.
- Но…
- Я одета и не собираюсь переодеваться.
Она тихо ушла, а я закрыла глаза, продолжая трогать горячий жемчуг слегка подрагивающими пальцами, вспоминая как он надевал его мне на шею в очередной раз, целуя завитки волос на затылке и пробегая костяшками пальцев по позвоночнику.
«Когда я вижу его на тебе, то вспоминаю, где он смотрится намного эротичней, чем на твоей шее…»
Каждая вещь могла стать в его руках предметом извращенной пытки и самого адского удовольствия. Все носило в себе память о нас, все имело свою историю. Каждая вещь в этом доме, каждая безделушка. Он умел в них вложить иной смысл для меня.
Лед снова подобрался к сердцу сильно уколол иголками мертвого инея, и я схватилась за подоконник, чтобы не упасть от пронзительной боли, продолжая смотреть в окно. Сделала вздох, а выдохнуть не могла. Пока постепенно не успокоилась, ощущая, как огонь внутри обжег грудную клетку и ребра, заставляя снова дышать, а боль притупилась и монотонно заныла во всех уголках тела, словно притихла перед очередной атакой. Набирается сил тварь. Хочет погасить мой огонь в следующем раунде.
Я пошла к двери, накинув меховую шаль на плечи и не торопясь спустилась по ступеням, под удивленными взглядами слуг, так же одетых во все черное, как и гости. Прошла мимо завешанных зеркал и многочисленных свечей. Не знаю, когда они успели все это проделать в нашем доме. Я не давала такого распоряжения. Захотелось посдергивать эти тряпки и задуть свечи. Здесь не будет никакого траура пока я не решу иначе.
Вышла на улицу. Морозный воздух ворвался в легкие и заставил на секунду замереть, чтобы прислушаться к себе. Я смогу. Я сильная. Он всегда это говорил, даже когда я сама в это не верила. Я не позволю им это сделать сегодня. Они не посмеют его похоронить против моей воли.
Медленно пошла в сторону склепа, где собралась толпа с венками и цветами. Когда они увидели меня их лица удивленно вытянулись, а глаза широко распахнулись. Что такое? Думали я выйду с опухшими глазами и такая же черная, как вы? Словно вороны, слетевшиеся на падаль поклевать и посмаковать горе королевской семьи. Посмаковать его смерть потому что всегда ненавидели бывшую гиену, дорвавшуюся до власти. Я бы не доставила вам такого удовольствия даже если бы считала его мертвым.
- С ума сойти во что она вырядилась! Да она совсем спятила?
