– Коробка, – повторил Макинтош, усаживаясь на парту, – ИМХО[1], обычная, железная. Гоните версии!
– М-м, – пробормотал Маркиз, – м-могу п-предложить т-теорию, но…
– А на дне, говоришь, стрелка? – перебил Миша.
Мак кивнул и ухмыльнулся. Но при виде меня ухмылка слетела с его лица.
– Ты все-таки привел ее, – упрекнул он Мишу.
– М-м, – начал Маркиз.
– Привел, как и договаривались, – возразил Миша и повернулся ко мне, – Кать, там была коробка.
– Я все слышала, – кивнула я, добравшись до парты, за которой они собрались, – железная коробка с крышкой. На дне стрелка. Принадлежит пограничникам.
– Может, в нее что-то прячут? – предположил Миша.
– Ее используют, если пограничники идут на вызов. А вызывают их, только если кто-то перешел границу, – сказал Мак.
– Я выпущу Свити? – спросила я, усевшись за соседнюю парту.
Мак закатил глаза.
– Ну вот. Она с нами три минуты и уже отвлекает. Ты ее даже в школу с собой таскаешь?
– Мы расставались со Свити только один раз, – спокойно ответила я, – в прошлом месяце. Я ездила в Калугу на межгородскую олимпиаду по биологии.
– То есть, приняв тебя, надо будет принять и свинку? Никогда. Иначе команде конец.
Макинтош, или просто Мак, – костлявый, глаза узкие и зеленые, как у рыси. От него немного пахнет резиной – и зимой, и летом он не снимает плащ, которому обязан своим прозвищем. Впрочем, не только плащу.
– Почему конец? – спросил Миша.
Миша – коротышка. Доброе лицо с пухлыми щеками, темные кудри и вечно красные уши. От него всегда пахнет ванильными ватрушками.
– Потому что…
Мак дернул себя за длинный, почти прозрачный нос и отбросил назад светлые волосы.
– Потому что придется менять название. А мы уже заявлены на школьном «Брейн-ринге» как «Три М». Мак – Миша – Маркиз.
– А по-моему, – заспорил Мишка, – важно не то, как мы звучим, а то, как соображаем все вместе. Твой Маркиз тормозит процесс. А на городской олимпиаде по биологии, между прочим, Катька заняла второе место.
– Ну, – начал обижаться Маркиз.
Марк Изотов, сокращенно – Маркиз. Прозвали его так за бледность кожи, изящные манеры и за то, что живет с бабулей, которая не в курсе, что двадцать первый век наступил.
Он рыжий, даже руки у него в веснушках. На нем все бежевое – и джинсы, и рубашка, и жилет, и даже шейный платок. От него пахнет простудой. Запах похож на чесночный, только менее резкий и более горький.
Не обращая внимания на спор мальчишек, я выпустила из мягкой войлочной сумки мою Свити. Морская свинка с благодарностью царапнула меня коготком и отправилась исследовать парту.
Миша прав, Маркиз тормоз. Но в команде он ценен: Маркиз ведет досье на всех людей, которых когда-либо встречал, и собирает информацию о необычных явлениях. Он мечтает поступить на историко-архивный факультет, который когда-то возглавляла бабуля Маркиза. Интересно, тогда она знала, в каком веке живет?
Макинтош разбирается в компьютерах. Так что он Мак не только из-за плаща.
А у моего соседа Мишки в квартире все время пахнет дымом и что-то взрывается. Миха – химик. Он часто шутит, что устроит Большой Взрыв исключительно для меня, чтобы я могла прийти на чистую планету и заселить ее только животными и растениями, от которых без ума. Я нравлюсь Мишке. Он мечтает пригласить меня на свидание, но как это сделать робкому семикласснику?
Тем более он ниже меня. Они все трое несимпатичные и жутко умные. Просто ходячие энциклопедии. Они часто остаются вот так, после уроков, обсудить проблему подледникового озера «Восток» или проблему человеческого сна. И мне они нравятся гораздо больше, чем наши накачанные хоккеисты Самсонов и Лимонов.
– Гоните версии! – напомнил Макинтош.
– Они н-несут в этой к-коробке п-приборы для слежения за п-преступником, – предположил Маркиз, разглядывая портрет Наполеона на стене.
Мы остались в классе исторички. Историю у нас преподает сама директриса, и хотя посещаемость ее занятий невысокая, портреты и карты, украшающие стены, всегда новые, красивые и готовы к визиту любой комиссии.
– Или документы, которые отнимут у нарушителя, – предположил Миша.
– Стрелка, ламеры![2] – торжествовал Мак. – Зачем на коробке стрелка?
– Свити, – тихонько позвала я.
Морская свинка ловко развернулась на чернильной надписи «смерть истории», пересекавшей деревянную парту, и устремилась ко мне.
– Свинка у нас главным советчиком будет? – разозлился Мак.
Я провела рукой по длинной шерсти, дотронулась пальцем до холодной точки носа.
– А какого размера коробка? – спросила я.
– Ну…
Мак развел руками. Я разглядела дырку на его резиновом плаще, который он носил не снимая.
– Как из-под обуви, – определил размер коробки Миша.
– След, – сказала я, – след нарушителя границы.
– М-мм, довольно сложно п-подцепить след и п-переложить его в коробку, – заспорил Маркиз, – если только не б-брать с собой какие-то специальные л-лопа– точки…
– Они накрывают ею след, – растолковала я, – чтобы его не размыл дождь. А стрелка указывает, в какую сторону была перейдена граница.
Воцарилось молчание.
– Так нечестно! – закричал Мак. – Она смотрела!
– Она не смотрела, – еле выговорил Миша сквозь плотно сжатые губы.
Он был на грани взрыва.
– Мы же специально договорились с тобой вчера – пока будет играть команда Козлова[3], мы с Маркизом и Катькой будем у меня дома готовить презентацию по химии для первоклассников.
– Вы что, два часа смешивали оксид хрома с азотом для «Вулканчика»?
– Нет! Потом мы читали «Популярную механику». Мак, ты запарил своими придирками! Катька разгадала загадку! Ты сам разгадал?
– Ну, – сказал Мак, – да.
– А мы нет. Надо ее принять! И вообще, нам нужен биолог.
– Она не подходит.
– Почему?!
– Ее материнская плата. Не нужна нам тут элита.
– У нее мама библиотекарша, а папа – повар. Они не элита. И вообще, почему ты командуешь?! Возьму и проголосую в следующий раз против Маркиза.
– М-мм, почему? – промычал Маркиз.
Я перевернула Свити на спинку и почесала ей животик. Против своего обыкновения, она не заурчала. Так, пора на выход.
– А знаете, – сказала я, укладывая Свити обратно в сумку, – я и сама с вами не хочу оставаться.
– М-мм, почему?!
– Потому что вы все врете. Ненавижу врунов. Ты, Макинтош, явно не отгадал загадку. Ты, Маркиз, не скрывал бы простуду, а шел домой лечиться. А ты, Мишка, сам знаешь, про что врешь. И вообще, что вы за команда, если даже друг друга ненавидите? Всем пока!
– Подожди, Катя!
Мишка бросился за мной. У порога он обернулся к Маку и выпалил:
– Эх ты, взвесь прокисшая!
