1. Глава 1
Когда эта пара вошла в магазин, сразу стало понятно: надвигаются неприятности. Проработав в салоне полтора года, я научилась определять тип людей по одежде и походке, и всё в облике возможной покупательницы говорило о том, что лучше бы с ней не связываться даже самому опытному консультанту.
Десятисантиметровые шпильки, шикарная серебристая шубка, шёлковый платок и кольцо с крупным бриллиантом – с такими дамами можно было остаться без премии, особенно если она пришла не в настроении. Мне, в отличие от неё, эмоции показывать было нельзя – только мило улыбаться и угождать во всём, но к этому я уже давно привыкла.
– Добрый день! Если вам нужна будет помощь – пожалуйста, обращайтесь.
Здороваться первой, всегда быть рядом ненавязчиво, заинтересовать, рассказать обо всех преимуществах – эти правила засели в голове намертво. Я не только в обычной жизни работала в салоне элитной детской мебели, но ещё и подрабатывала в подобном месте во сне. Правда, там обычно выглядела иначе: никакой белой блузки и чёрной юбки, только странная, а порой и весьма откровенная одежда – например, купальник. У меня и волосы во сне были не рыжие, а какие-то тёмные, пушистые.
– Нам нужна детская для новорождённого, – сказала женщина, надувая свои и так полные губы. – В классическом стиле. Да, милый?
Мужчина кивнул. Он был настоящим красавцем: высокий, широкоплечий, с тёмно-русыми, отливающими золотом волосами и стальными глазами. Нос с горбинкой идеально сочетался с прямыми низкими бровями, мягких изгибов губы явно привыкли к усмешкам, а короткая щетина не смотрелась небрежно. На нём были чёрные джинсы и песочного цвета пальто, а ещё коричнево-синий, с ненавязчивым узором шарф, такой уютный рядом с кричащим розово-золотым платком женщины.
– Уж точно не ампир, – сказал он, и я поспешила улыбнуться:
– Прошу вас, сюда. У нас представлено несколько образцов, но также вы можете ознакомиться с каталогами. Возможно множество вариантов на любой вкус. Какую цветовую гамму вы предпочитаете?
Говорить им о ценах сейчас нужды не было: одна только шуба блондинки стоила тысяч триста.
– Пожалуй, светлую, – отозвалась блондинка. – Да, милый? Или что-то с синим, как вон там. А, может, серебристое? Я не уверена, правда, что этот оттенок будет сочетаться с обоями…
Вскоре мы уже сидели за столом, и женщина, представившаяся Полиной Вячеславовной, одну за другой перелистывала страницы. Я поняла уже, что ей крайне важно одобрение партнёра (кажется, не мужа, потому что кольцо Константин Дмитриевич не носил, и женой её не называл), и в целом процесс подбора мебели женщину не особо увлекал. Максимум, на что её хватило, это цветовые сочетания, да и то, предложенные мной. Потом она резко потеряла интерес, и говорила я в основном с Константином Дмитриевичем, который точно знал, чего хочет.
Как я и предполагала, его не волновала стоимость детской, главное, чтобы всё было подобрано идеально. Уже через сорок минут я вместе с технологом ехала вслед за большим джипом Горовых, чтобы произвести замеры у них в квартире. Настроение было отличное: Константин Дмитриевич выбрал один из самых дорогих вариантов, а, значит, меня ждал хороший процент от продаж при том, что особых усилий я не прилагала. К тому же, им были необходимы услуги декоратора, а наш салон сотрудничал с прекрасным магазином «Дрим Хоум», где и можно было найти необходимые для детской аксессуары.
Полина и Константин жили в высокой новостройке неподалёку от центра. Квартира у них была просторная, светлая, и, конечно, с дорогим ремонтом, но ещё как будто необжитая. Мы разулись, и хозяин провёл нас в комнату с эркерами, где предполагалась детская. Стены были белыми, не считая одной, с нишами, светло-бирюзового цвета.
– Кроватка будет здесь, – показала Полина. – Да, милый? А пеленальный столик тут. А комод, наверное, поставим возле этой стены. Нам ещё нужен ковёр. У вас продаются ковры?
– Мы сотрудничаем с турецкой фирмой, – с готовностью отозвалась я. – У них также есть каталоги. Я могу прислать вам ссылку на их сайт.
– Пусть нам дизайнер подберёт! – распорядилась женщина. – Вы ведь тоже дизайнер? Присмотрите тогда несколько вариантов, а я скажу, какой мне нравится. Да, милый?
– Да, – отозвался Константин, и мне показалось, что он едва сдерживает смех. – Вам что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо. Мы проведём замеры.
Константин кивнул и остался, а Полина вышла. Её явно не интересовало дальнейшее, в то время как хозяин наблюдал за всеми нашими действиями.
Меня это не раздражало – привыкла. Заказчики попадались разные: и равнодушные, и дотошные, и спокойные, и нервные. Хорошо, что с этой парой я ошиблась, решив, будто Полина начнёт выпендриваться. Ко мне и к технологу Ларисе она относилась как к обслуживающему персоналу – не больше и не меньше, для избранника старательно изображала интерес. Уж не знаю, замечал ли он эту наигранность.
У неё уже был заметен животик, но двигалась она проворно, и то и дело с кем-то болтала по телефону. Попрощаться не вышла, и в итоге до двери нас провожал только Константин.
– Через две недели мебель должна прийти со склада, – напомнила я. – Если это произойдёт раньше – я вам сразу позвоню.
Он кивнул.
– Спасибо. Собственно, времени у нас предостаточно.
Мы попрощались, и я, вернувшись в салон, до вечера думала о том, что когда-нибудь, возможно, сама так же буду обустраивать детскую с любимым мужчиной. Не в ближайшее время, конечно, ведь для этого надо было найти надёжного человека, а я в свои двадцать пять была весьма требовательной особой.
И всё-таки, какой у нас родится малыш? С такими же светло-зелёными глазами, как у меня? Такой же кудрявый – свои локоны я, правда, выпрямляла, как того требовали на работе. Начальству почему-то очень не нравились мои рыжие завитушки, особенно если они, не дай Бог, падали на лоб.
Зато мои волосы устраивали мужчин, с которыми я ходила на свидания, пусть у многих из них складывалось обо мне неверное впечатление. Почему-то все думали, что рыжая непременно должна быть страстной и отзывчивой, а ещё открытой для быстрых отношений натурой, но мне были свойственны придирчивость, сдержанность и строгость. Решающим же фактором оставалось то, что все кандидаты, приходящие в гости и знакомящиеся с моей мамой, проверку на вшивость не проходили – маму отличала особая прозорливость. Про одного она сказала, что курит, хотя он утверждал обратное (как выяснилось, врал, а я не переносила сигаретный дым), другого определила как жмота, что тоже подтвердилось после. Третий в итоге нагрубил ей и был с позором изгнан, и осенью для меня настал период затишья.
Я погрузилась в работу и заботы о маме и доме. Отец ушёл от нас много лет назад после банкротства фирмы, и с тех пор мы с ним созванивались редко, а мама не разговаривала вовсе. Сложно сказать, что она по отношению к нему испытывала, но никогда не отзывалась пренебрежительно. Мне он тоже не сделал ничего плохого, и был до моих одиннадцати заботливым, добрым папой.
