Дмитрий Олерон, Василий Элинархович Молодяков - Олимпийские сонеты. Стихотворения

Название:	Олимпийские сонеты. Стихотворения
Авторы:	Дмитрий Олерон \| Василий Элинархович Молодяков
Жанры:	Стихи и поэзия \| Русская поэзия \| Биографии и мемуары
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2012

О чем книга "Олимпийские сонеты. Стихотворения"

Профессиональный революционер Дмитрий Иванович Глушков (1884–1918), избравший себе псевдоним «Олерон» по названию места ссылки для французских политических каторжников, известен в литературе главным образом как переводчик книги сонетов Ж.М. де Эредиа «Трофеи» (опубл. 1925). Настоящее издание представляет его как оригинального поэта, прежде всего как выдающегося мастера сонета. Многие стихотворения Олерона переиздаются впервые после 90-летнего перерыва. Особенностью книги является развернутый историко-литературный и реальный комментарий Елены Тахо-Годи к «Олимпийским сонетам», включающий переводы Олерона из Эредиа и иллюстративный ряд, позволяющий читателю лучше понять и оценить точность и пластичность описаний поэта.

Бесплатно читать онлайн Олимпийские сонеты. Стихотворения

Олимпийские сонеты

<Посвящение>

Когда Феб в четвертый раз направлял Лошадей на пиры в Двор —

цы Солнца и Диана опять расцветала, вечно-мгновенная, —

в Гекатомбейон, —

Месяц Жертвоприношений, —

в акмэ Мощи, Искусства и Красоты, —

в Гекатомбейон

стекалась Эллада к золотым берегам Алфея, —

и там, в радостной долине, никогда не угаснет, казалось,

не умрет Союз Прекрасного.

Аларих —

землетрясения —

христианство, —

Угасала Мощь —

умирало Искусство —

уснула Красота, —

через тысячу лет Курциус снял с Олимпии пласт почвы

в двадцать пять футов.

Мгновенна Мощь —

мгновенно Искусство —

вечно-мгновенна Красота, —

уснет, как Диана, и проснется опять, как Диана, как

смена Лун золотых.

<Вступительный >

Смотреть вперед, отвергнув упованья,

Не знать часов, не верить в смену дней.

Закрой глаза и в сне окаменей,

Когда таков твой круг существованья.

В таком кругу прошедшее ясней.

Но разлюби свои воспоминанья:

Беги услад, беги очарованья

Изжитых лиц, событий и огней.

Ты помнишь миг: они пришли впервые.

Как сладко боль зажглась в твоей крови!

То, чуя тлень, шли черви гробовые.

Окаменей, их пир останови:

Как статуи, в недвижности живые,

В недвижном сне таинственно живи.

Прекраснопалубный

С безгласьем стен слиянно каменею,

В недвижном сне таинственно живу…

Я снам камней отдался наяву.

О, тишь камней. Я вечно в ней и с нею.

И вас, живых, к себе уж не зову.

Спят хоры Ор. Я в тихом свете рею.

Мой Эвсельмос плывет по эмпирею,

Опарусив туманную главу.

Мой Эвсельмос, мой пленник и вожатый,

Пусть резвый Эвр твой парус напряжет:

Лететь туда, где Солнце страстно жжет —

Напрасно жжет – тела усопших статуй.

А ты лелей скитальческий мой сон,

Гроза пловцов, ненастный Орион!

В Пути

Балаклава. Здесь был Улисс

Намокший снег живую ткань плетет

В летучей мгле под влажным небосклоном.

Кричит баклан, и зыбь с протяжным звоном —

Удар в удар – в брандвахту глухо бьет.

Здесь был Улисс. Вотще, под Илионом

Свершив свой долг, он вспять направил флот.

Кто в мирную Итаку отплывет,

Того судьба загонит к Листригонам.

Один, во тьме, он часто здесь блуждал

И небеса с надеждой вопрошал,

В овечий плащ закутавшись от снега.

Вотще. Молчал ненастный горизонт,

Кричал баклан, и с тяжкого разбега

В отвес скалы угрюмый бился Понт.

Хиос. Вечер в Турецком квартале

Я шел к своим и верил в неуспех:

О, сколько их, свершений несвершенных…

Вдруг черный луч из чьих-то глаз бессонных

Впился в меня сквозь сеть мушарабьех.

О стольких снах, для воли схороненных,

О стольких снах шептал мой скорбный смех,

И дрогнул я от муки взоров тех,

В мой вольный бег завистливо влюбленных.

Быть может, мы друг в друге тех нашли,

Кому уделы наши для земли

Готовил Рок: тебе – мои доспехи,

Моих друзей и недругов моих,

А мне – твой мир, твои мушарабьехи

И сны в тени киосков кружевных.

Шторм в Архипелаге. Сон

И снилось мне: с взволнованных высот,

Где вился смерч подоблачной колонной,

Спускалась зыбь к прозрачности придонной,

Спускалась зыбь разбить хрустальный грот.

На дне морском, в тиши хрустально-сонной,

Ни рыб, ни трав, ни чудищ не живет:

Кто не доплыл до порта, только тот

Лежит в песках и спит, завороженный.

Бежали две, дитя и мать, по дну.

Все ниже зыбь спускалась в глубину,

Смотрела мать безумно и устало.

Но не могло дитя ее понять:

Склонялось к дну, задерживало мать

И камушки цветные собирало.

У скал Атики. Тень Лукреция

«Suavi mari magno turbantibus aequora ventis…»
De rer. nat., II

С высоких скал отеческой земли

В ненастный час, когда бушуют воды,

Люблю смотреть, как страждут мореходы,

Как рвется снасть и тонут корабли.

И в дни войны на битвы и походы

Люблю смотреть, от всех тревог вдали.

Я рад не злу: я рад, что обошли

Меня, меня суровые невзгоды.

Но лучше нет, – подняться в светлый храм,

Воздвигнутый в надзвездьи мудрецами,

И радость пить блаженными устами,

Сопричастясь к нетленным их дарам,

И видеть свет: и изредка оттуда

Смотреть на мрак мятущегося люда.

Станция Олимпия

Я попирал ногами прах Элиды.

За мною вслед две чьи-то тени шли.

– «Hotel d’Lympie, Бордо, Клико, Шабли,

Табль д’от, билльярд, оркестр, фут-болл и виды».

– О Зевс, о страж священной сей земли,

Прими меня под сень своей эгиды! —

Я протянул им пару драхм, и гиды

Ушли в тенях темнеющей дали.

Как тихо здесь. Смятенным, спешным шагом,

В пустынной тьме, в забвеньи, без пути,

Иду, один, над страшным саркофагом.

Как страшно здесь, как нужно здесь идти:

Здесь подо мной, века не увядая,

Бессмертно спит невеста молодая.

Кронейон. Над раскопками

Здесь холм во тьме. А там, из-за барьера,

С Аркадских гор подъемлется луна

И плещет в дол, ярка и зелена,

Переклонясь, как полная патэра.

И все внизу, – как будто все из сна,

Которому в явленьях нет примера,

Все – как смарагд, все странно, как Химера,

И призрачно, как глубь морского дна.

Сквозь зыбкий свет зеленого потопа,

Как с острова, гляжу с холма туда,

И в том, что там, не видно мне труда

Ряженного за драхму землекопа:

О, счастлив тот, кто в тихий час луны

Глядит во тьме на мраморные сны.

Герайон. Гермес и Вакх Праксителя

Гермес. Omma hygron

Когда в камнях неясным силуэтом

Свою мечту ваятель прозревал,

Быть может, день был тих и нежно ал,

И облачка сменялись над Гиметом.

И под резцом холодный матерьял

Делил восторг с пылающим поэтом,

Рождая лик, омытый тихим светом,

И юных черт божественный овал.

На зов мечты, прекрасной и далекой,

Задумчиво улыбку затаив,

Грустят глаза под влажной поволокой.

О чем их грусть? Откуда к ним призыв?

Так на заре, над морем, тихо тая,

Промчится тенью тучка золотая.

Вакх

Он был лозой на грядках винодела,

Он бил ключом из кубков круговых,

Он ткал узор видений бредовых,

Им речь волхва в экстазе пламенела.

Им вольный крик слагался в песнь и стих.

Он был, как Дух. Но смутен дух без Тела,

И родила Диониса Семела.

О, Эрмий, он теперь в руках твоих.

Преемник сил стихии вечно страстной,

Божественный, невинный и прекрасный,

Взирает он на мир с твоих колен.

Но нет, еще не миру эти взгляды:

Им чужд еще насмешливый Силен

И резвый хмель и шумные Менады.

Храм Зевса

Восточный фронтон

Битва Лапифов и Кентавров Пеония

Кипит чертог. Над юною четой

Шумит обряд веселого Гимена.

Славнейшую из славного колена

Ввел в отчий дом сегодня Пиритой.

И вдруг удар. Смятенье. Крики плена.

Забила кровь под конскою пятой.

Оторван муж от чаши золотой,

И празднует нежданная измена.

Над клубом тел коней, детей и жен

Простер свою десницу Аполлон.

И с той поры они доныне живы:

Не слышно слез, оружья и копыт,

Но дышат мышц дрожащие извивы,

Но дышит бой и – каменный – кипит.

Метопы

Подвиги Геракла

Цветы в венке дорических колонн,

Обходят храм несчетные метопы

Под скатом плат из мраморов Родопы,

Где тяжкий фриз на звенья разделен.

Текучих строф размеренные стопы,

Немая песнь эпических времен,

Их строй звучит, как будто лирный звон

Окаменел на струнах Каллиопы.

Меж тем, как Феб свершает свой полет

Следующая страница

С этой книгой читают

Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Василий Элинархович Молодяков Дмитрий Петрович Шестаков

Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп

Читать

Навстречу Богу. Стихи 1988—2011 гг.

Эдуард-Владимир Вайнштейн

В книге собраны стихи, написанные с 14 до 37 лет. Это память о самых важных, судьбоносных, золотых мгновениях жизни, дающая ключ ко всему остальному прозаическому корпусу творений автора.

Читать

В тиши библиотечной

Анатолий Ольнов

Автор ОЛЬНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.Год рождения – 1938, 27 февраля. Родина – с. Городище Череповецкого района Вологодской области. Кроме Череповца и Петрозаводска проживал в городах: Сортавала, Витебск, Усть-Каменогорск, Альметьевск.

Читать

Иду на Вы! Время «Ч». Том 2

Александр Хрящевский

Гражданин Советского Союза. Коммунист.Родился 22.12.1956 г.Родители – ветераны Великой Отечественной войны.Окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола в 1981 г.1981—1993 гг. – служил на дизельных подводных лодках 182-й Отдельной Бригады подводных лодок (б. Бечевинская), КВФ.После предательского развала Советского Союза подал рапорт об увольнении из ВС, заявив о несогласии с политикой нового руководства страны, армии и флота.Уволен в запас с должности

Читать

Выход где-то рядом с этой маетой…

Марина Василенко

Мы любим. Если повезет, становимся счастливыми, и со временем у нас появляются прекрасные воспоминания.Если нет, нам остаются грусть и иногда стихи.

Читать

Игры в сумерках

Юрий Трифонов

«…С другой стороны корта – если бы кто-нибудь хоть раз взглянул на нас! – мы напоминали двух китайских болванчиков – так неутомимо и плавно двигались наши головы, стриженные под полубокс. И верно, мы были болванчиками. Даже не болванчиками, и вовсе не китайскими, а самыми настоящими, подмосковными, дачными, одиннадцатилетними болванами, которые тратили июльские вечера на верчение головами.Рядом была река, песчаный скат, отмель, плоскодонки – запа

Читать

Ричард Длинные Руки – фрейграф

Гай Орловский

Вот она, земля, захваченная высадившимися с моря варварами, что медленно и упорно расширяют территорию и теснят королевские войска!Сэру Ричарду непросто лавировать между всемогущим императором и ненавидящим его королем в королевстве, где даже собственные вассалы все громче требуют соблюдения их прав, новых феодальных вольностей, а церковь недовольна защитой магов, колдунов и чернокнижников.Но есть вариант…

Читать

Кризис как ресурс & F@ck the кризис

Роман Новиков

Двойное название книги «Кризис как ресурс & F@ck the кризис» неслучайно. Оно олицетворяет два основных подхода к проживанию кризисных и конфликтных ситуаций: мы можем либо извлекать энергию, накапливать знания и увеличивать свой ресурс – либо бросать кризису вызов, включая сопротивление, тратя имеющиеся ресурсы, энергию и деньги. В обоих случаях, что бы мы ни выбрали, мы учимся, получаем уникальный жизненный опыт и познаем свою истинную природу,

Читать

Хромированная сталь

Байрам Маргиев

Этот сборник я написал не за один день. Ушли часы, дни и месяцы, чтобы он появился на свет. Я не надеюсь, что он понравится кому бы то ни было, но, если ему все же суждено увидеть свет, так тому и быть.

Читать