Эта история произошла в XVIII веке в местности неподалеку от реки Вилюй. Мужчина ехал верхом по глухой тайге, возвращаясь в свое село. Зимой темнеет рано. Он понял, что не успеет добраться домой засветло. В подобных случаях путники, как правило, ночевали в пустующих жилищах у дорог: некоторые из них были специально построены для постоя, другие стояли заброшенными.
Всадник вспомнил, что поблизости есть местность с таким жильем, где он останавливался прежде, и поехал туда. Уже в сумерках якут приблизился к знакомому балагану и вдруг заметил, что в окнах горит свет, а из печной трубы вьется дымок и летят искры. Это обрадовало путника, ведь переждать ночь в компании веселее.
У коновязи мужчина с удивлением увидел высокого породистого скакуна белоснежной масти, по сравнению с ним его рабочая лошадка выглядела жалко. Белый конь был впряжен в роскошные, ярко расписанные сани с редким по тем временам мягким сиденьем. Якут подумал, что в доме остановился староста или состоятельный купец, и оробел, сомневаясь, что знатный незнакомец обрадуется его появлению. Но все-таки решил попытать счастья, может, и не выгонят его ночью на мороз.
Путник спешился, хотел подвести лошадь к коновязи, но она принялась упираться изо всех сил, не желая стоять рядом с белым конем. Решив, что его лошадь тоже стесняется своего высокородного соплеменника, мужчина привязал ее к ближайшему дереву. Стряхнув с одежды снег, несмело постучался и вошел в балаган.
Внутри было тепло и уютно. В печке потрескивали дрова, в котелке кипел суп, на столе красовались разные яства и бутылка вина. Путник не поверил своим глазам, когда увидел, кому всё это принадлежало. У печки сидела молодая женщина в богатой одежде. Высокая статная красавица расчесывала пышные рыжие волосы гребешком, на котором поблескивали самоцветы.
Возникла долгая неловкая пауза. Смущенный якут, потоптавшись у входа, решил уйти. Правила приличия не позволяли ему стеснять своим присутствием незнакомую женщину.
Неожиданно рыжеволосая красавица встала и без всякой тени страха перед чужаком жестами попросила гостя остаться. Якутского языка она, оказалось, не знала.
Путник не стал отказываться. Когда он снял верхнюю одежду, женщина пригласила его за стол, разлила по тарелкам суп, протянула хлеб. Во время трапезы незнакомка принялась о чем-то увлеченно рассказывать, время от времени указывая в окно. По всей видимости, объясняла, как ее угораздило очутиться в такой глуши.
Гость только кивал да поддакивал, делая вид, будто всё понимает. Угощение русской женщины ему чрезвычайно понравилось, с самого утра у него во рту не было ни маковой росинки. Когда попросил добавки, хозяйка с радостью подлила ему супа.
Якут счел, что повстречал купчиху из Иркутска, едущую в Якутск через Вилюй. Но ехать в одиночку через тайгу, с таким дорогим имуществом – крайне опасная для женщины затея…
Красавица тем временем попросила его откупорить бутылку. Вино вскоре ударило якуту в голову, и он начал рассказывать о себе. Она заинтересованно кивала и время от времени заливалась смехом, как будто понимала, о чем идет речь. Мужчина чувствовал себя как во сне от романтической загадочности ситуации.
Огонь в печи разгорался, в доме становилось всё жарче. Якут снял плотную зимнюю рубашку, собеседница последовала его примеру и осталась без верхнего платья. Когда вино закончилось, женщина откуда-то достала еще одну бутылку с более крепким напитком.
Когда путник опьянел, «купчиха» принялась делать ему недвусмысленные намеки, потом и вовсе потащила на топчан. Не веря сам себе, что стал героем такой зимней сказки, якут исполнил свою миссию и забылся глубоким сном.
Очнулся глубокой ночью от страшного холода, пронизывавшего всё тело. С ужасом увидел, что лежит полуодетый в темном нетопленном балагане, где кроме него никого нет и, судя по всему, не было. Самочувствие было отвратительным: руки-ноги окоченели, голова раскалывалась. Кое-как одевшись, якут вышел наружу. Под коновязью не было никаких следов. В полном смятении поскакал в свою деревню.
Оказавшись на рассвете дома, он понял, что головная боль только усиливается. Вскоре прибавились озноб, лихорадка, рвота и жуткие боли во всем теле. Он слег и больше не поднялся. На смертном одре, дабы снять с души камень, поведал родным, что случилось с ним той страшной ночью.
Кончина несчастного стала первой в череде смертей, обрушившихся на жителей Якутии. Вначале один за другим заболели его односельчане, затем эпидемия перекинулась на соседние села, охватила улус, за ним – другие… От мора погибли десятки тысяч. А лица немногих выживших остались навсегда обезображенными оспой.
