– Внимание, объект ставит квартиру на охрану, через пару минут принимайте, – бесцветный женский голос по закрытому радиоканалу хлыстом ударил по ушам.
Двое мужчин, устроившихся в беседке обычного московского дворика на Юго-Западе, посмотрели друг на друга, словно проверяя, правильно ли они поняли приказ, и поднялись, машинально отряхивая брюки. Тот, кто повыше и постарше, с потертым лицом регулярно выпивающего свою норму человека, затушил до половины выкуренную сигарету и спрятал окурок в миниатюрную пепельницу, извлеченную из кармана спортивной куртки-ветровки. Молоденький напарник восхищенно проводил элегантный предмет глубоко посаженными водянистыми глазками, водрузил на коротко стриженую белобрысую голову синюю бейсболку, энергично сплюнул метра на три, в сторону зазевавшегося голубя, промазал и ничего не сказал, только матерно выругался про себя.
– Ваша задача, – продолжал голос, выдержав короткую паузу, – наблюдение и при необходимости защита объекта. Мы знаем, куда и зачем он направляется. Доклад по его прибытии на место встречи. Конец связи.
Еле слышный щелчок миниатюрных наушников подтвердил, что «Центр» отключился. Еще в начале совместной работы, без малого год назад, эти двое договорились не обсуждать мелькающие, словно пестрые телевизионные картинки – объекты наблюдения. Комментировать же получаемые задания в их системе было вообще строжайше, под расписку, запрещено: это вам не какое-нибудь частное охранное предприятие.
Думать напарникам, однако, запретить никто не мог. И нетрудно догадаться, о чем они думали. Такой денек, вне всякого сомнения, лучше было бы потратить на что-нибудь повеселее, чем топанье за неизвестным и лично к тебе не имеющим никакого отношения мужиком. Разгар весны, даже среди бетона и асфальта ходит пьянящими волнами густой клейкий запах лопающихся под напором молодой листвы почек. Вот и в этом с разросшимися лет за сорок деревьями дворе в тени беседки свежо, даже прохладно, но уже через десяток метров выйдешь на солнышко – и оно ласково проведет теплой ладонью по лицу, шее, рукам. Жалко только, деньги платят не за восторги и не за описания природы. Хорошо было какому-нибудь Тургеневу, его сиволапые мужики кормили. В наше время мало-мальски нормальные, с копейкой за пазухой люди в весенние выходные всеми силами стараются убраться из города. А вот объект, гад, остался.
Объект, гражданин мужского пола, на первый взгляд слегка за шестьдесят, славянской внешности, бодро направился к остановке троллейбуса. Необходимо пояснить молодому читателю, что такие типажи в конце эпохи застоя можно было безошибочно причислить к номенклатуре чуть выше средней руки или к культурным торгашам из тех, кто платил бешеные деньги за билеты на Таганку, чтобы усесться там в первые десять рядов и лицезреть кумира миллионов – Владимира Высоцкого. Давно это было, даже не верится. Теперь все стало немного сложнее. Номенклатура, конечно, никуда не делась, просто сменила, скажем, вывеску «ЦК КПСС» на «Администрация Президента РФ». Адрес, кстати, остался тот же. С торгашами не так: они взрывным образом расплодились, будто полчища разномастных тараканов одномоментно вырвались из подполья. Разгадка в том, что и те и другие перестали корчить из себя скромников – раньше одни это делали из идеологической принудиловки, а завмаги и цеховики – из чувства элементарного самосохранения. Теперь-то что и перед кем скрывать? Наоборот, гордиться надо, каждым миллионом баксов гордиться и ковать следующий.
Так ли думали двое, именуемые в просторечии топтунами, или нет, пусть останется при них. В конце концов и молодой – он, кстати, и не мог помнить никакого застоя, – и тот, что с потертым лицом, пройдут в этой истории по касательной, да и где это видано, чтобы рядовые филеры вылезали в главные герои – не было такого и не будет.
Правда, на объект придется, как выражаются в определенных профессиональных кругах, составить словесный портрет. В былинные времена строительства развитого социализма такие деловые поджарые мужики ездили в черных «Волгах», на выходные забирались в какие-нибудь «Лесные дали», чтобы подвигаться на теннисном корте или волейбольной площадке, вдоволь надышаться кислородом, настоянным на сосновых иглах, набраться сил и в понедельник снова занять законное место в кабинете на Старой площади. Там же среди себе подобных перебирали входящие и исходящие, писали служебные и докладные записки, составляли справки и отчеты, отсиживали положенные часы на совещаниях, завтракали, обедали, плескались в бассейне, заказывали книги, получали выстиранные и накрахмаленные белые сорочки, и даже ключи запасные от квартиры слесарили им тоже там.
В новые времена пришлось быстро уразуметь – или подсказали сообразительные детки и оборотистые зятья, – что лучше, выгоднее и для здоровья полезнее трудиться, используя десятилетиями наработанные связи, в достойном концерне или банке, чем размахивать красными знаменами по партийным праздникам в компании полусумасшедших старух и беззубых отморозков. Пришел-таки «Мерседес» на смену крестьянской лошадке.
Людей такого солидного возраста и положения можно теперь часто встретить в Москве у магазинов и ресторанов, что называется, «с репутацией». Они в наше демократическое время не гнушаются даже сесть за руль, только сменили «Волги» и «Семерки» на немецкий, японский и корейский автопром. Сами делают покупки, нужда мотаться за балыком и колбасой в спецраспределитель на бывшую улицу Грановского, ныне Романов переулок, отпала. Пусть туда ходят иностранные туристы и гости столицы, пялятся на окна Кремлевской больницы на углу или на свадебный балкон дворца графов Шереметевых, куда молодой богач Николай Шереметев привез возлюбленную – крепостную актрису Парашу Ковалеву-Жемчугову – уже законной женой и графиней. Быль давно ушедших времен – Золушка и сказочный принц.
Вот что примерно промелькнуло в голове у обремененного годами и опытом топтуна, а вызвано было всем обликом – одеждой, прической, осанкой и даже уверенной и спокойной, какой-то элегантно гибкой походкой объекта. Голубые, именно голубые, а не синие, джинсы без вульгарной желтой нитки, серая в мелкую клетку рубашка батон-даун, апельсинового цвета замшевые мокасы и в тот же тон замшевая куртка спортивного кроя – что вам еще надо? Прическа короткая, седые волосы в два сантиметра – такую фарца шестидесятых называла между собой «Крю кат», утверждая, что это и есть штатовская армейская стрижка. В руке – только что вынутая из почтового ящика газета.
