– Хавага! – показывая на меня грязным пальцем, во всю глотку вопил семи-восьмилетний мальчишка, сидевший на самом верху груженой сахарным тростником повозки. Он вскочил на ноги, держа в другой руке поводья ушастого ослика и снова с восторгом и удивлением прокричал, словно боевой клич: «Хавага!». Окружающая толпа египтян – крестьян, ремесленников, хозяек с корзинками, мужчины в белых и синих длинных рубахах-галабиях, женщины преимущественно в черном уставились на меня, не понимая в чем дело. Иностранец для них здесь, в Старом городе, среди ювелирных и антикварных лавок вовсе не был в диковинку.
– Сам ты «хавага», – на незатейливом «каляме», далеком от литературного арабского, зато громко и отчетливо произнес я. Мальчишка словно взялся здесь из далекой Московии семнадцатого века, и реагировал навроде сопливого Алексашки Меншикова, дивящегося на чудеса Немецкой слободы. Тот, наверное, точно также не смог бы удержаться, увидев вблизи какого-нибудь Лефорта – «Гляди, немец!».
Толпа, высоко оценив чувство юмора находчивого хаваги-чужеземца, дружно загоготала.
Сценка эта из далекого (полвека без малого минуло, шутка ли!) прошлого всплыла в памяти в осеннем вагоне подмосковной электрички, везущей в столицу утомленых после двухдневной фазендной страды горожан с разноцветными охапками астр и пахучими неподъемными рюкзаками и корзинками антоновских яблок. Может быть, виной всему был вагонный бард, исполнивший под электрогитару трогательную песню о том, что напрасно кавалер ждет любимую, а теперь по особому заказу поющий нехитрую балладу о спасшем молодого солдатика отце-командире. Вот и возник под стук колес перед глазами Египет, Каир, Старый город с его кривыми, терпко пахущими узкими улочками, деревенский мальчишка. В каком же году это было? Наверное, году в шестьдесят девятом. Может быть и так, к этому времени я уж точно не первый месяц чувствовал себя в каирской толпе как рыба в воде.
Москва с ее суровыми идеологически выдержанными седыми и без кровинки, словно стертыми временем, лицами дядями в отделе ЦК КПСС на Старой площади, ведавшими выездами и сурово предупреждавшими (под собственноручную расписку!) о том, чего категорически нельзя позволять себе за границей, например, ходить по-одному или угощаться у иностранцев папиросой (будто кто-то за бугром курит папиросы!), была далеко. И все ее замшелые самостраховочные (в случае чего, ведь предупреждали!?) премудрости годились разве что на растопку, во всяком случае подписывался я под бумажкой в мирное время, а здесь, в эту самую минуту в восьмидесяти километрах от шумной улицы Старого города, вполне воможно, кто-то из моих друзей в зоне Суэцкого канала вел артиллерийскую дуэль или ждал появления над головой самолета со звездой Давида на хвосте и полной боевой нагрузкой.
Ну да ладно, взялся писать о молодости, – ужасно не хочется употреблять слово «мемуары», – следует, по крайней мере, как-то определиться с целью этого занятия. К тому же, если кто-то моложе, скажем, тридцати найдет время вчитаться в нижеследущее, автору нужно помнить, что в отличие от пишущего его читатель вырос в совсем другой стране и ничего не знает о том, что эти мамонты-дедушки в его годы делали там, в далеком Египте, разве что резонно предположит – грели пузо на пляжах Хургады или занимались дайвингом. Опасно, правда, иногда к пляжам подплывают акулы и лакомятся дайверами. Да, на фюзеляжах самолетов – «Фантомов» и «Скайхоков» со звездой Давида на хвостовом оперении их летуны очень любили рисовать зубастые акульи пасти. О чем это я? Что еще за «Фантомы»? Какая-такая операция «Кавказ»? Сорок с лишним лет молчали, а теперь, когда нет той армии и той страны вдруг вспомнили. Зачем?
Так ведь молодость там осталась. И еще люди наши там погибли. Русские. Тогда, правда, советские. Но это не важно. Они отдали жизнь за свою страну. Ну а за то, что потом стало с этой страной, они не отвечают.
Правду сказать, про операцию «Кавказ», с ее многотысячными людскими масштабами, я узнал не так уж давно. Да и было бы странно, если бы рядового в окопе посвящал в планы стратегической операции главнокомандующий. Так не делается нигде и никогда. А уж с советской манерой секретить все подряд тем более.
Генштабисты из знаменитой «десятки» и сами до поры знать не знали и знать не могли ни о какой операции «Кавказ». И даже замысла ее еще не существовало. Потому как я дал им согласие на работу военным переводчиком в Египте за несколько месяцев до шестидневной войны 1967 года. А она-то и явилась толчком к операции «Кавказ».
Впрочем, про операцию «Кавказ» подробно написано, например, на сайте «Хубара-Рус» и повторяться не стоит. Тем более, что из окопа видно совсем недалеко. Тогда о чем же, спросит молодой читатель, вы пишете? Зачем время-то попусту тратить? Лучше вон огурцы под пленкой выращивать, все толку будет больше.
Тут уж позвольте мне высказаться зачем, а решать – читать дальше или нет, ваше дело.
Прежде всего, позвольте заметить, что операцию «Кавказ» осуществляли люди – десятки тысяч людей – рядовые, офицеры и генералы, служащие вроде меня; в возрасте и совсем молодые, городские и деревенские, одетые в одинаковую полевую египетскую форму светлопесочного цвета без знаков различия. Пожалуй, этих очень разных людей объединяли две вещи – они были гражданами СССР и работали на одну задачу. Потом эту операцию будут изучать в военных академиях. Еще бы, ПВО победила ВВС и заставила противника пойти на официальное перемирие. Насколько я понимаю, наши стратеги и тактики пошли на такой ход не от хорошей жизни, отечественные ВВС были серьезно ослаблены хрущевским «волюнтаризмом». Но и так получилось неплохо, хотя бы потому, что ракеты стоят много дешевле самолетов, не говоря уже о сбитых классных летчиках. Но довольно, дальше извольте читать материалы на вышеупомянутом сайте.
Есть такое расхожее понятие – «свидетели эпохи». Сейчас, во второе десятилетие двадцать первого века ту эпоху, в которую мне и моим сверстникам довелось жить, по много раз на дню поминают по всем каналам телевидения. Неважно, официозным или не очень. Не дают покоя людям годы, пришедшиеся на пик могущества Советского Союза, годы, когда в мире противостояли друг другу, иногда на грани реального уничтожения всего живого на планете, две сверхдержавы – СССР и США.
А я в это время жил именно что в СССР – учился на Экономическом факультете МГУ, нарабатывал опыт журналистской работы на радиостанции «Мир и прогресс» (Иновещание, если кто понимает, мэтр Владимир Познер тогда ходил в переводчиках, до эфира его, сына эмигранта еще не допускали, выдерживали в собственном соку), ухаживал за девушками, пил пиво и слушал Высоцкого. Много читал, после смерти вождя всех народов щедро издавали западную классику, масса творческой молодежи спилась, обчитавшись Хемингуэем и Ремарком. Да-да, Хемингуэй был богом!
