Толос шел по лесной чаще и мечтал о сне. Несмотря на усталость, его движения были почти бесшумными. Мягкие подушечки на лапах гнолла1 и навыки бывалого наемника, делали его перемещение неслышным для самого чуткого уха.
В южных землях не было ни одной зацепки, он только попусту потерял время. Напрасно оставил Лоренсу так надолго.
В кустах неподалеку Толос заметил движения, вложил стрелу в лук и прицелился, рассчитывая подстрелить что-нибудь на ужин. Вдруг где-то неподалеку послышался отрывистый крик. Гнолл пошевелил заостренными ушами прислушиваясь. Крик повторился, на этот раз он был глубже и протяжнее. Это кричала она. Толос рванул к Большой Иве.
Поляну вокруг дерева он преодолел в три прыжка, придавив несколько цветов. Листья Ивы в наступающих сумерках мерцали как звезды в небе. Крик прекратился. Толос подскочил к дереву и шагнул под купол.
– Лоренса – крикнул он осматриваясь.
Она сидела, опираясь о ствол, трава под девой была испачкана кровью. Светлые волосы выбились из косы, в них торчала трава и сухие листья. Неестественно бледное тело едва скрывала полупрозрачная туника. Простой смертный не отличил бы это слабое создание от обычной женщины. Но Лоренса была гианой2, лесным духом, и Толос хорошо знал, какое могущество скрывается за этими небесно-голубыми глазами. На животе лесной дух держала крошечное, сморщенное создание.
– Ну наконец-то, ты вернулся – прошептала гиана. – Подойди.
– Лоренса, как ты? – гнолл подскочил к ослабшей девушке. – Что с тобой? И что это? – спросил Толос, указывая на ребенка. Но вдруг, как будто осознав, с досадой уточнил: – Он что, человек?
– Кого же я еще могла родить, милый Толос? Выбирать, увы, не приходится, – Лоренса говорила томно и глубоко, нежно прижимая к груди младенца.
– Где его отец?
– Это неважно. Больше ничего не важно, – с этими словами она поднялась на ноги, в глазах застыли слезы. – Ему нужно поесть, полобник3 должен понравится. Толос, подержи моего сына, пожалуйста, я схожу за травой, – Лоренса протянула ребенка гноллу.
– Ты слишком слаба, я сам принесу, – покачал головой Толос и сделал шаг назад.
– Нельзя, – резко оборвала его подруга. – Ты не знаешь где искать, – с расстановкой произнесла она и кротко улыбнулась. – Ты же не ешь травы.
Гиана по-прежнему протягивала мощному гноллу беззащитное создание. Толос взял человека в свои покрытые шерстью и боевыми ранами руки, неумело, но осторожно. Лоренса поцеловала дитя, и подняла глаза на гнолла.
– Спасибо тебе, друг мой, – шепотом произнесла она и погладила Толоса по мохнатой щеке, – позаботься о моем сыне.
Гиана вышла из-под раскидистых ветвей Большой Ивы и скрылась из виду, оставив гнолла с младенцем на руках.
Глаза двух покинутых существ встретились. Ребенок смотрел на гиену с любопытством. Толос же размышлял о том, как можно вышвыривать в мир столь немощное существо. Удивительно, как людской род еще не вымер. Человеческий детеныш зевнул, прикрыл глаза и уснул. Толос присел к стволу Ивы и тоже провалился в сон.
Проснулся он оттого, что ребенок, который все еще лежал на руках, оторвал клок шерсти с его груди и пронзительно завопил. Гнолл вскочил, поборов первое желание швырнуть гаденыша о землю. Зарычав на визжащее существо, он положил его на землю и вышел из-под ветвей Ивы.
Наступила глубокая ночь. Ребенок кричал все громче. Толос принюхался, сделал несколько шагов на юг и посмотрел под ноги. Он наступил на куст полобника. Толос присел на корточки и прикрыл глаза, режущий уши крик заполнял все пространство вокруг. Гнолл вздохнул, сорвал несколько уцелевших листов душистого растения и вернулся под Иву.
Он присел на землю около младенца. Тот, размахивая крошечными конечностями, не переставал рвать глотку. Гнолл засунул ему в рот крупный лист полобника. Ребенок схватил его за края и принялся жадно обсасывать стебель. Толос выдавил в рот младенца немного густого сока, напоминающего по вкусу персики из южных земель, и грустно усмехнулся.
Лоренса так и не вернулась.
Неолия шла по темному подземному коридору и лишь догорающий факел освещал ей путь. Длинные темные локоны девушки сливались с темнотой вокруг, подчеркивая бледное, как у всех северян, лицо. В больших янтарных глазах затаился страх. Хрупкие руки слегка дрожали от напряжения, а ноги ныли от бесконечного пути.
В извилистом тоннеле было лишь два боковых хода. Девушка не знала, куда они ведут и насколько еще растянуто подземелье. С каждым шагом становилось все страшнее. Она поднимала пламя над головой, пытаясь понять, есть ли конец этим катакомбам и что ждет впереди.
Наконец тоннель уперся в огромную дверь, за которой было тихо. Металлический засов отодвинут. Неолия подошла ближе, встала на цыпочки и заглянула в смотровое окно, но не смогла ничего рассмотреть в темноте.
С трудом девушка открыла тяжелую дверь и ужаснулась. Всю ее поверхность с внутренней стороны покрывали глубокие царапины, напоминающие следы когтей неведомого зверя. Они были настолько широки, что подушечки пальцев легко помещались в этих страшных отметинах.
Осторожно Неолия вошла внутрь. Маленькая комната без окон напоминала тюремную камеру. Девушка медленно прошла вдоль стен. Здесь царапин было меньше чем на двери, но смотрелись они также жутко. Озадаченная, она вышла из странной комнаты. Что таят стены этого подземелья? Решив завтра вернуться и проверить, куда ведут боковые проходы, Неолия спешно направилась к выходу на поверхность.
Она прошла уже большую часть пути, когда впереди неожиданно послышались голоса. В тот же миг девушка опустила тлеющий факел в землю под ногами, окончательно его затушив, и замерла, не зная, как быть дальше. За следующим поворотом коридора забрезжил слабый свет. Кто бы это ни был, он был уже неподалеку. Неолия резко развернулась и побежала обратно. Правой рукой она держалась за стену, стараясь сохранить хоть какую-то ориентацию в кромешной темноте. Острые кирпичи царапали ей пальцы. Девушка бежала тихо, как маленькая мышь.
