Запах сводил с ума. Густой, тягучий – он вылетал из окон и щелей стеклянного ларька, проскальзывал мимо двух круглых столиков и устремлялся не в сторону проезжей части, а, как назло, к жилым домам. Он бессовестно дразнил аппетит, тянул за руки, за ноги и настойчиво обещал продолжительное наслаждение.
– «Горячие блинчики», – прищурившись, прочитала Алиса и, тяжело вздохнув, перевела взгляд на подъезд высоченной башни. В животе заурчало, во рту увеличилось слюноотделение и появился сладковатый привкус надежды. – Ну, где же ты…
Вот уже второй час Алиса Бестужева дежурила в зарослях акации и сирени. Терпение подходило к концу, а восходящая звезда эстрады Мэри Лив не появлялась. Два дня назад за триста рублей у болтливой вахтерши удалось узнать, что именно сегодня «нахальная солистка» отправится на гастроли по «городам и селам» и приблизительно в девять утра покинет свою квартиру, дабы с чемоданами в окружении телохранителей проследовать на вокзал. Девять часов давно остались позади, а успешной звезды (да не будет у нее аншлагов до глубокой старости!) все нет и нет.
– Неужели перед зеркалом крутится… зараза, – нахмурилась Алиса и, ища сочувствия и поддержки, с любовью посмотрела на фотоаппарат.
Цифровая зеркальная фотокамера полупрофессионального класса уже год являлась другом и помощником, побывав во многих переделках вместе со своей хозяйкой. Кому ж доверять свои волнения и думы, как не ей? Черная, матовая, красивая… Пять кадров в секунду – такая не подведет. И не тяжелая – шею не тянет, не слишком мешает при быстром беге…
– Мэри, только прошу тебя – никакой косметики… на фига тебе тушь и помада… не огорчай меня, певица ты наша… народная.
Как же пахнет блинами, как же пахнет! Алиса поджала губы и запретила себе поворачивать голову в сторону ларька. Воображение настойчиво изобретало всевозможные начинки и столовой ложкой накладывало их на нежное промасленное лакомство – еще немного, и ноги сами понесут ее прямиком к сытному завтраку. Нет! Нет! Нельзя покидать пост! Стоит расслабиться, отойти на минутку, как по закону подлости Мэри Лив прошмыгнет мимо, и тогда – прощай, заработок, и простите, напрасные часы ожидания.
– Вот она, – выдохнула Алиса и победно улыбнулась.
На крыльце подъезда появились четверо: два высоченных парня, сухонькая, чудно одетая женщина (в руке металлический чемоданчик… скорее всего визажист и мастер по прическам) и собственно сама звезда – ладная кукла по имени Мэри Лив (наверняка еще совсем недавно была какой-нибудь Машей Ивановой или Сидоровой).
– Ненакрашенная… – произнесла Алиса, и выражение ее лица стало довольным и хищным одновременно. Палец мгновенно оказался на маленькой гладкой кнопке. – Спасибо тебе, спасибо…
Вскинув фотоаппарат, Алиса мысленно пообещала себе слопать сразу три блинчика (чуть позже), задержала дыхание, замерла и…
– Эй! – раздался громкий и резкий голос одного из представителей охраны. Парень поднял руку и бросился в сторону акаций и сирени. – Я тебе поснимаю! Я тебе сейчас так поснимаю! Да я тебе, урод, голову откручу!
Упс… Кажется, ее застукали… Черт! А место, выбранное для засады, казалось таким надежным!
Две секунды хватило на то, чтобы внутренне собраться – Алиса отпустила фотоаппарат (он повис на мягком кожаном ремешке), запахнула черную ветровку, застегнула «молнию» до горла, натянула бейсболку на нос, развернулась и побежала изо всех сил к арке противоположного дома. Там, рядом с продуктовым магазином, находится крытый рынок – ряды с овощами, фруктами, соленьями, парным мясом, домашними сырами, сметаной… Есть отличный шанс смешаться с толпой и оторваться от преследователя, выскользнув на улицу через другие двери. А если не получится – ничего не поделаешь, – придется продолжить вынужденный кросс: петлять, оборачиваться и трястись.
– Стой! Все равно догоню! – неслось в спину. – Стой! Я тебе руки-ноги переломаю!
«Прошлый раз обещали зажарить живьем и съесть», – мелькнуло в голове Алисы, и она увидела долгожданный главный вход рынка.
Нет, не нужны ей блинчики, лучше купить черемшу, сало и мягкий черный хлеб… маринованный чеснок, топленое масло, спелые помидоры, кровяную колбасу, инжир, медовую курагу, поджаренный кешью, копченую курицу, сулугуни, тонкий лаваш…
Все это мелькало перед глазами Алисы, а в животе то булькал голод, то подпрыгивал страх.
Свернув к рядам с халатами, ночными рубашками и нижним бельем, она притормозила и юркнула за палатку с игрушками. Молниеносно сняла двустороннюю ветровку, вывернула ее на голубой цвет, надела, вновь застегнула, пряча фотоаппарат, и сняла бейсболку… На плечи и спину упала ярко-оранжевая копна вьющихся волос – мелкие и крупные кудри вперемешку.
– Попробуй теперь меня найди, – усмехнулась Алиса, спокойно покидая свое убежище. Она подошла к крайнему прилавку, с интересом посмотрела на махровые полосатые носки и спросила продавца: – А такие сколько стоят? – Подняла голову и увидела телохранителя Мэри Лив. Он стоял посередине рынка и разочарованно озирался по сторонам. Похоже, на этот раз повезло не ему…
– Пятьдесят рублей.
– Беру, – кивнула Алиса и, сунув руку в карман, подумала: «Надо же себя побаловать после неудачной фотоохоты… эх, и до чего же тяжела жизнь самого обыкновенного папарацци…»
«Я красивая?» – спросит Алиса.
«Ну и пошел он к черту», – скажет Дана.
3 августа – пятница
День сплошных неприятностей
Намазав на мягкий кусок белого хлеба вареную сгущенку, Алиса блаженно улыбнулась. Наконец-то она поест! И поест вкусно!
– Ну, давай же, давай, – подбодрила она чайник, и тот, закипев, издал приятный щелчок. – Молодец! Можешь, когда захочешь!
Удобно устроившись в кресле перед телевизором, Алиса поставила горячую чашку на низкий журнальный столик и с удовольствием откусила бутерброд. М-м-м… Невероятная вкуснота! Вареная сгущенка – это то, что мамуля отлично готовит. Положит в большую кастрюлю сразу пять банок, зальет водой, отправит на плиту, заведет таймер на два с половиной часа и – приятного аппетита! Вот он – вкус праздника, вкус счастья, вкус детства…
Алиса родилась солнечным июньским днем в семье Абсолютного Хаоса и Бесконечного Разгильдяйства. Мама – певица, папа – художник. У каждого своя творческая жизнь и минимум свободного времени.
– Отличная девчушка получилась, – одобрил врач и, подмигнув пищащему комочку, добавил: – Ну, мамаша, любуйся на свою красотулю.
Сначала Дана Бестужева поморщилась от слова «мамаша» – такие определения, по ее мнению, годились только растрепанным клушам или зацикленным на пеленках, пюрешках и горшках домохозяйкам, потом она поморщилась, когда внимательно рассмотрела дочку – на пухленькую гладенькую красавицу-малышку (такую, как на картонной пачке сухой молочной смеси) девочка не тянула.
