* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Антонова А., 2023
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023
* * *
Он поморщился и потер запястья – с них сняли оковы, но легче не стало. Боль, затаившаяся глубоко внутри, проснулась от грубых прикосновений и теперь, ничем не сдерживаемая, терзала его израненные руки. Только не застонать! Не доставить им такого удовольствия.
Хотя стражникам безразлично. Разных пленников они приводили в мрачное подземелье, но подобных ему тут еще не бывало. Он бог и даже, наверное, бессмертен… Но в этом он уже сомневался. Если бы все было именно так, зачем ему тело, как у простых смертных, которое можно терзать и мучить?
Цепи с оглушительным грохотом рухнули на каменный пол. Странно: за минувшие дни он с ними почти сроднился, привык к сковывающей тяжести, из-за чего приходилось продумывать каждое движение, предупреждая взрывы боли из-за любого неловкого жеста.
Зато это отвлекало от безрадостных мыслей, а они гораздо тяжелее оков и цепей. Физическая боль заглушала душевную, не позволяя срываться в бездну безумия – он с трудом удерживался на краю, стараясь не вглядываться в манящую темнотой пропасть.
Последние преграды сняты. В теле – когда-то сильном и ловком, а теперь будто чужом и уязвимом – странная легкость. Лишь ноют освобожденные щиколотки и запястья, на которых четко выделяются следы от оков. Отчего у него, сурового северного бога, такая нежная кожа? Словно он рожден поэтом или музыкантом, а не воином.
Впрочем, военное искусство – тоже не его стезя. Он прославился не тем, не за это сейчас и расплачивается. А ведь когда он был нужен, никто не гнушался прибегать к его услугам! А потом, получив требуемое, благородные и справедливые герои презирали и отвергали его. Когда же понадобилось скрыть свои деяния, от него предпочли избавиться.
Могли бы убить – убили бы. Но не так-то просто лишить его, равного, вечного существования. А чтобы обречь на вечные муки, много мужества не надо. И особенного умения не требуется – они знают, как причинить ему боль, и с удовольствием делают это. Облегчение, которое он испытывает сейчас, – небольшая передышка перед тем, что ему уготовано впереди.
Я прислушалась и обвела пассажиров автобуса подозрительным взглядом. Никто не обращает на меня внимания, но вдруг это только кажется? Я аккуратно вытащила наушники и с облегчением убедилась, что все в порядке – они не отошли, звук идет мне в уши, а не оглашает пространство.
Со мной этого еще ни разу не случалось, но доводилось слышать истории от других: люди замечали проблемы со звуком, но не догадывались проверить разъем, лишь прибавляли громкость, продолжая шокировать окружающих. Подобная перспектива вызывала у меня панику, отравляя удовольствие от прослушивания музыки или просмотра роликов. Я постоянно дергалась, сканируя местность вокруг, и проверяла штекер, умом понимая, что тем самым только увеличиваю вероятность расшатать его и создать себе проблемы на ровном месте.
Аккуратно пристроив наушники обратно – просто неудобно вставила и поправила, ничего странного, я попыталась вернуться к видео. Автобус не метро, тут не так шумно, но слышно все равно было плохо. Я прибавила громкость на пару делений и тут же испуганно оглянулась: орет только у меня в ушах, окружающим точно не слышно?
Знаю, что существует другой тип наушников – через них часть звука заведомо слышна снаружи, и никогда не понимала их владельцев. Этих милых людей совсем ничего не смущает? Даже если доносится не мелодия, а басы или, наоборот, унылый электронный писк. Мне бы хоть четверть их самоуверенности и пофигизма!
Автобус плавно причалил к конечной остановке. Пассажиры, чинно сидевшие и стоявшие на своих местах, как по команде, пришли в движение, словно решив телепортироваться наружу одновременно. Я обычно подхожу к дверям загодя и выскальзываю в первых рядах, но сейчас отвлеклась на возню с наушниками и оказалась в числе последних. Хорошо, что выхожу из дома заранее и никогда не опаздываю. Если вдруг не упадет метеорит, конечно.
Я перебралась в метро, аккуратно свернула наушники и вместе с телефоном убрала в сумку – здесь все равно ничего не услышишь, а немое изображение не очень вдохновляет. Но отсутствие приятного времяпрепровождения мне не грозило: любой уважающей себя студентке с филологического всегда есть что почитать. Самое начало учебного года, а нас уже снабдили длиннющим списком обязательного чтения по отечественной литературе, и еще предстояло получить такой же по зарубежной. С русской классикой все было более-менее ясно – имена авторов и названия произведений нам хоть о чем-то говорили, – а вот с зарубежкой все могло оказаться значительно загадочнее и неожиданнее.
– Хай! – услышала я сквозь грохот поезда и подняла глаза.
Надо мной возвышался Пашка Торопов, мой однокурсник.
С чего вдруг я удостоилась его внимания? Торопов парень незаурядный – высоченный, с копной густых темных волос и широким открытым лицом, не красивым в классическом понимании, но по-своему привлекательным.
Мы познакомились год назад, первого сентября. Я, наивная восторженная первокурсница, направлялась в университет в счастливом предвкушении. Радость после новости о зачислении немного улеглась – тем более после всей нервотрепки, связанной с поступлением, сил на нее практически не осталось. Зато во мне поселилось ожидание яркой и увлекательной студенческой жизни, о которой я была так хорошо наслышана.
А пока я стояла перед стендом в коридоре, с изумлением изучая расписание грядущих лекций нашего курса.
– Практическая грамматика – это типа русский? – не сдержавшись, вслух возмутилась я.
– Похоже на то, – неожиданно согласился стоявший рядом со мной парень.
– Все по новой? – поморщилась я. – Да не может быть! В школе учили-учили, на экзаменах сдавали, и опять!
– Не опять, а снова, – хмыкнул он. – Никуда от русского не денешься.
В тот момент я даже предположить не могла, что колоритный здоровяк – мой однокурсник. Откуда, скажите на милость, подобным персонажам взяться на филфаке?
Но когда я зашла в аудиторию и удобно устроилась за столом у стены, парень уверенно плюхнулся рядом, лишь для проформы небрежно поинтересовавшись:
