Тусклый свет от макбука освещал лишь угол небольшой комнатки и часть кровати. Окно в эркере было скрыто покровом глубокой ночи. Элис Эмон, а здесь, в Лондоне, она именно Элис, не отрывая взгляда, следила за действом на экране.
Чемпионат мира по плаванию. Финал. Доли секунды, решившие судьбу проигравшего. Победитель был предопределён. Александр Хокканен. Объектив выхватывал рассекающие воду плечи, руки, резкий поворот головы на вдохе, прозрачную гладь воды, окутывающую лицо спортсмена. Яркую улыбку и широкую вздымающуюся грудную клетку, когда Александр Хокканен шёл по синей дорожке, игнорируя операторов и вспышки фотоаппаратов. Вид со спины и секундная задержка объектива на ягодицах – небольшой реверанс в сторону толпы фанаток мировой знаменитости.
Смотреть награждение Элис не стала, захлопнула макбук и уставилась в тёмный потолок, прислушиваясь к тишине лондонской ночи. Стоит закрыть глаза, и волна воспоминаний накроет с головой, в отличие от многократного чемпиона мира, ей доступна лишь одна, детская техника плавания «по-собачьи», с сопротивлением воды ей не справиться.
Александр Хокканен. Многие сотни восхищённых женщин по всему миру, впервые увидев спортсмена, вбив в поисковик имя, с удивлением узнают, что родился и вырос спортсмен с финской фамилией в России. Отец – преуспевающий предприниматель, потомок финно-угорского народа лишь на четверть. Мать – русская, так написано в многочисленных статьях, разбросанных по интернету, как грибы после дождя.
Элис знала, от отца Александру Хокканену достался голубой, как вода в бассейне, льдистый цвет глаз, мимика и высокий рост, а от матери – вьющиеся тёмно-каштановые волосы. Убийственное сочетание на фоне синевы воды и звания многократного чемпиона. Сочетание, сведшее с ума не одну сотню, тысячу женщин.
Элис Эмон была одной из них. Впрочем, всё началось задолго до того, как Элис Эмон стала Элис Эмон.
Тогда её звали Алиса Щербакова. Тривиальное имя, в общем-то. Каждое лето, помимо каникул с родителями на фешенебельных курортах, она проводила в загородном доме на отшибе мира почти на границе с Финляндией.
Маленькая, ничего не значащая точка на карте на самом деле была коттеджным посёлком, растянувшимся вдоль живописного озера. Элитные постройки стояли в отдалении друг от друга, а проезд в огороженный природный рай перекрывал шлагбаум. Никаким другим способом, кроме как по извилистой лесной дороге, сквозь ряды карельского леса в посёлок было не попасть.
Всё лето Алиса жила с бабушкой в трёхэтажном доме с огромными панорамными окнами, бассейном, гранитными дорожками вдоль стриженых газонов, аккуратных клумб, альпийских горок, прудом с японскими карасями и мостком через него. От бабушки Алисе достался абсолютный музыкальный слух, телосложение, а впоследствии – фамилия Эмон.
Уже в двенадцать Алисиных лет никто из семьи Щербаковых, включая двухлетнего тогда Семёна, не сомневался, что она продолжит обучение и поступит в Королевскую Академию музыки в Лондоне. Фамилия Щербакова для будущей мировой знаменитости была недостаточно звучной. И Алиса стала Эмон, наследницей и последовательницей знаменитой скрипачки Анны Эмон.
Всё детство Алисы было посвящено музыке и только музыке. Гаммы, ноты, многочасовые занятия, репетиции, концерты. Снова занятия, недовольство учителей, сведённые брови бабушки, концерты, овации, гаммы, ноты…
Большую часть фильмов, которые смотрели и обсуждали сверстники, она увидеть не успевала. Имена новоявленных супергероев и секс-символов для худенькой, невысокой, словно незаметной девочки звучали белым шумом. Она была погружена в свой мир, не жалея, что чужая, абсолютно незнакомая жизнь проходит мимо.
Единственным исключением из правил стал соседский Саша. Они не были дружны, виделись редко – несколько раз за каникулы. Между ними пролегла пропасть в семь лет. Когда Алиса впервые увидела высокого, взлохмаченного парнишку, ему исполнилось четырнадцать лет. Две машины – её папы и отца Саши – остановились у маленького придорожного магазинчика, последнего перед их посёлком.
Алиса выбралась из машины и поспешила за папой, дожидающимся её в дверях магазина. Из соседнего авто выскочил взлохмаченный, недовольный мальчишка, он пнул камень у колеса, подняв придорожную пыль. Алиса покосилась с опаской на незнакомца и рванула со всех ног к папе. У двери обернулась от странного, неприятного чувства, словно между лопаток насыпали ледяных иголок, и попала в плен льдистых, пронзительно-голубых глаз.
Папа долго разговаривал с незнакомым мужчиной, Алиса стояла поодаль, разглядывая скудный выбор на прилавке, время от времени бросая взгляд на злого взрослого мальчика, каждый раз вздрагивая от колкого взгляда.
– Папа, а кто это? – спросила Алиса в машине, кидая взгляд на отъезжающий чёрный внедорожник.
– Наши новые соседи. Белый дом, помнишь?
Алиса, конечно же, помнила. Через широкую тропинку от их дома тянулся высокий забор с камерами на столбах. За забором виднелась часть белой стены и тёмно-синяя крыша. Раньше за забором жила старушка с сиделкой, потом хозяйка исчезла, дом одно лето пустовал. Там и будут жить новые соседи.
Соседская старушка умерла, наследники, разодрав всё причитающееся, продали загородный дом Хокканенам. Семилетняя Алиса этого понять не могла, никто и не пытался ей объяснить, а вот что мальчик с ледяным взглядом будет их соседом – запомнила.
С тех пор, каждое лето, она видела соседа по несколько раз, он же её, казалось, ни разу. Постепенно она узнала о нём всё: возраст, где учится, чем занимается. В разговорах родителей проскакивали новости о соседских делах. Алиса запомнила, когда Саша вошёл в сборную города, следом страны, а потом и вовсе уехал, сменив гражданство.
В память врезалось возмущение всегда невозмутимой, интеллигентной бабушки Анны. Наш, российский спортсмен будет выступать под чужим флагом!
– Правильно делает, – кивнул глава семейства, грустно смотря на тарелку с салатом из зелени. – Всю жизнь за копейки вкалывать, чтобы в итоге какой-то МОК запретил выступать?
Алисе было пятнадцать. Она с жадностью отслеживала скандал в мире спорта, ловя каждое слово, заметку, нечаянную фотографию Александра Хокканена, всё так же чувствуя россыпь леденящих уколов.
В то лето Александр три недели жил в загородном доме родителей. Спокойно ходил на озеро и обратно, к нему приезжали друзья и подруги, по вечерам из-за забора доносились музыка и смех. Алиса наблюдала за высоким спортсменом, спокойно идущим по тропинке между домами, в то время, когда корреспонденты толпились у шлагбаума, накидываясь на каждый проезжающий автомобиль.
Некоторые умудрялись просочиться лесными тропками к дому Хокканена. Один из корреспондентов – здоровенный мужичина с огромными ладонями-лопатами, – перепугал Алису. Она выскочила проводить взглядом пружинисто идущего Александра. Остановилась, как и всегда, у калитки, якобы для прополки навесных горшков с петунией и лавандой, искоса бросая взгляды сквозь кованый забор на тропинку. Странный шум отвлёк, Алиса, не опасаясь, приоткрыла калитку. В их привилегированном посёлке не могло быть посторонних людей – пропускная система, круглосуточная охрана.
