Мысли господина О куда-то плыли. Они блуждали в водоворотах тревог, накатывали волнами отчаянья и заполняли сознание суматохой. Мир рисовался ему каплями непроницаемой темноты, между которыми можно было разобрать лишь кусочки его прошлой жизни. А жизни ли? Быть может это был долгий сон, а живет он именно сейчас. Во тьме. И была ли на самом деле эта ужасная старуха или он просто сошёл с ума?
Где-то на просторах материка существует город Л. Он мал и со всех сторон окружен лесами, словно прячется там от больших и шумных мегаполисов.
Жизнь в городе течет по одному и тому же заведенному распорядку. Люди оживляют его два раза в день: утром, когда растекаются по своим рабочим местам и вечером, когда возвращаются по домам. Времена года, в строго определённое время, одаривают его жаром и холодом. Здания постепенно ветшают, люди понемногу стареют.
В городе Л проживает господин О. Он, как и его отец и дед, создает деревянную мебель. В мастерской, чьё рождение затерялось между смутами и войнами, он каждый день мастерит новые вещи. Стулья и столы, тумбочки и шкафы – много ли надо жителям города для обустройства своих типовых квартир?
Господину О скучал. Его руки привычно делали свою работу, а голова была полна мыслей. Перед его внутренним взором пролетали картины прошлого и будущего. События выстраивались в странные хороводы, смешивая фантазию и реальность. За круговертью образов находилось то, что неизменно печалило господина О. Забытое время. Он прекрасно помнил вчерашний день и прошлую неделю и прошлый год. Он мог пересказать последние книги, которые читал, фильмы, которые смотрел. Но где-то в глубине его памяти пролегала граница, бетонной стеной ограждавшая взрослого господина О от его детства. Он словно родился в этой мастерской с инструментами в руках. Память господина О всполохами освещала самые важные события: смерть отца, первую влюбленность, близких друзей. Но всё это лишь маленькие части огромного мира. Словно господин О ехал зимой, в автобусе и дышал на стекло в попытках растопить ледяные узоры и хоть мельком увидеть куда же он едет.
Неожиданно дверь мастерской отворилась, легко поскрипывая петлями и господин О повернулся на звук. В дверь просунулось морщинистое лицо старухи. Незнакомое лицо. Для города Л событие странное. За головой последовало и всё остальное. Старуха, прихрамывая и опираясь на палку, вошла в мастерскую и посмотрела на мастера. Взгляд у неё был тяжелый и неприятный. Оба молчали. Прошла минута. Господин О не выдержал:
–Добрый день. Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Ну что ты милок это я тебе могу помочь. – Лицо её расплылось в улыбке, но глаза оставались холодными и колючими.
– Чем же?
– Ты всё думаешь, маешься. Я вот знаю что с тобой не так. Подсказать могу.
– Бабушка, мои мысли – это мое дело. Я вашего мнения не спрашивал и помощи не просил.
– А ты милок еще и ерепенистый какой. Я то могу советов не давать, так тебе кроме меня никто и не скажет дельного. Ты бы лучше гордость свою отпустил, пусть себе отдохнет, а я бы сказала слова нужные.
– Я вас не совсем понял.
– А что тут понимать то? Слов много, нужных мало. Я знаю что сказать и когда, а ты нет.
– И потом вы уйдёте?
Бабка улыбнулась и обнажила черные зубы. На фоне бледной кожи и розовых губ, эти зубы казались черным провалом, зияющей пещерой, таящей в себе нечто страшное. Господин О отшатнулся, в его груди образовалась пустота, словно часть его души оказалась между этими зубами.
– Что милок, боишься меня? А ты не бойся. Бояться нужно совсем других вещей.
Бабка сомкнула губы и ощущение пустоты исчезло.
– Слушай меня. Давным давно душа твоя раскололась. И кусочки разбросало повсюду. А вместе с ними и память. Ты думаешь, что не хватает чего-то? Так это тебя тебе и не хватает. Пока ты себя из осколков не соберёшь – ничего не вспомнишь. Такие мои слова.
Бабка помолчала.
– Пойду я. А ты милок в следующий раз приходи ко мне. Я в саду "Спящих собак" тебе ждать буду. А теперь тебе просыпаться пора. Сейчас тебе твой станок руку отпилит, а куда же ты без руки то.
Господин О вздрогнул. Не было больше бабки рядом, зато появился гул. Лезвие циркулярной пилы ревело, вгрызаясь в дерево. Руки господина О держали доску и вместе с ней приближались к вращающемуся лезвию. Щепки хлопьями снега разлетались по мастерской и оседали на полу. Они маревом висели перед глазами господина О, застилая глаза. Звук пилы визжал совсем рядом. Господин О отпрыгнул от станка. Доска без поддержки опрокинулась и потянула устройство за собой. Шум пилы стал глухим, будто она пыталась кричать, но кто-то зажимал ей рот.
С того памятного дня, когда неизвестна старуха приходила в мастерскую, прошло несколько дней. Уставшее солнце уходило на покой и господин О начал готовиться к закрытию. Улицы топтали тысячи уставших людей, вскоре к ним присоединился ещё один. Дом господина О находился недалеко, в тридцати минутах неторопливого шага и ежедневные прогулки позволяли успеть переключиться с проблем рабочих на проблемы личные. Он свернул с многолюдной улицы в переулок, отделявший широкое, ярко освещенное пространство от скучных панельных домов. Его дальнейший путь был заковырист: небольшие улочки и переулки. Они сетью кровеносных сосудов оплетали дома. Ветвились, раздваивались, загибались – только опыт помогал ориентироваться в этой мешанине асфальта и бетона.
Переулок, еще один. Ноги господина О сами несли его по знакомому маршруту. Всё меньше людей попадались на его пути, словно он погружался в глубоководную пучину спальных микрорайонов, где обитают лишь особи, способные выдержать давление окружающего мира. Неожиданно господин О остановился. Где я? Путь домой так глубоко засел в памяти тела, что ошибиться было решительно невозможно. Но дома вокруг сменились. Вместо панельных многоэтажек улицы наполнили деревянные дома. Асфальт остался где-то позади и сейчас под ногами похрустывала щебёнка. Да где же я? Господин О обернулся – сзади его поджидало тоже зрелище. Город вокруг растворился, его место заняла проселочная дорога и темные дома. Редко где в окнах горел свет, да и тот пробивался через плотные шторы тусклыми пятнами. Господин О решил повернуть обратно. Мало ли, задумался, не туда забрел. Он повернулся и пошел. Шли минуты, но ничего не менялось. Хруст под ногами, темные деревянные дома. Господин О начал нервничать. Как я мог так далеко забрести? Сколько шёл, пока почуял неладное? Куда меня вообще занесло?
Дорога заканчивалась. Ноги господина О остановились на последних камнях, дальше простирались трава и кусты. В отдалении кустарник сменялся стеной деревьев. Господин О растерялся. Да как же так? Где я? Его сердце стучало о грудную клетку, словно хотело вырваться и указать верную дорогу. Он медленно повернулся вокруг себя, всматриваясь в сельский пейзаж: дома, дорога, деревья. Никаких зацепок о том, где же он оказался.
