Предисловие: Почему Европа и Америка – два разных мира
Западная цивилизация сейчас доминирует на планете, но вряд ли можно сказать, что она уверенно движется в будущее. Дальнейшее ее развитие будет определяться наукой, а в долгосрочной перспективе – фундаментальной наукой. Чтобы понять текущее состояние науки, нужно честно взглянуть на ее историческое развитие. Для развития науки мы используем разум, который находится под влиянием различных традиций и культур, формирующих человеческий мозг с детства. Эти традиции и служат предметом данной книги.
Современная наука зародилась около четырехсот лет назад, в эпоху Просвещения, и пережила необычайный подъем технологического развития в конце XIX века. Расцвет естественных наук начался с физики. Ее познания законов природы относятся к величайшим достижениям, когда-либо освоенным человеческим разумом. Основополагающая культура мысли зародилась в Европе, и не случайно именно этот континент доминировал в мире в военном и политическом отношении на протяжении всех этих столетий. В первой половине XX века Америка превратилась в ведущую державу, а также (и это не случайно!) стала центром современного естествознания.
Хотя это мало обсуждается историками, это событие сопровождалось разрывом в научной культуре. В то время как европейская натурфилософская традиция фокусировалась на фундаментальных законах природы и занималась вопросом «что удерживает мир в его основе», в технологически ориентированной культуре Нового Света доминировало желание реализовать дальновидные проекты. Такие как атомная бомба и высадка на Луну… Считается, что это величайшие технологические достижения человечества, но их не назовешь величайшими интеллектуальными достижениями. Если в европейской традиции технико-изобретательский элемент шел рука об руку с фундаментальными исследованиями, то в научной практике США элемент натурфилософского размышления отсутствовал почти сто лет. Это объясняется очевидными культурными причинами. Иначе говоря, американцы просто не любят глубоко задумываться.
Такое утверждение требует оговорок. Если сравнить условия жизни человечества сто лет назад и сегодня, то невозможно отрицать развитие цивилизации, в которое Америка внесла решающий вклад своими инновациями, экономической мощью и своими ценностями. История полна несчастий и катастроф, но несмотря на всю оправданную критику США, страна не виновата во всем, что произошло за последнее столетие. Однако, если мы заинтересованы в продолжении цивилизации, стоит проанализировать, с каким настроением люди подходили к изучению фундаментальных законов природы. Сегодня для каждого очевидно, что между Европой и Америкой есть существенные различия.
Западный не значит Запад
Однако это утверждение не следует понимать строго географически (хотя бы из-за мобильности ученых, которые проводят исследования по всему мру). Это различие не касается отдельных людей, для которых существует ряд исключений. Скорее речь идет о традиции мышления, которая преобладает в науке. Поскольку европейские корни фундаментальных физических исследований начали отмирать еще в 30-х годах, американская культура распространилась по всей Европе и за ее пределами, и ее было принято называть «западной». Этот недифференцированный термин является одной из причин того, что долгосрочные последствия поверхностного мышления и сопутствующие негативные стороны технологии часто приписывают науке как таковой. Соответственно, возникает враждебность и к технологии. Поэтому для понимания очевидного кризиса «западной» цивилизации необходимо изучение ее предшественницы – европейской исследовательской традиции.
Европейская физика уходит корнями в философию, восходящую к мыслителям Древней Греции. В Америке, напротив, физика полностью отказалась от философии. Правда, некоторые философские трактаты фактически исчерпали себя в замесе концепций, так и не достигнув Нового мира. Однако разработанные там теории, полностью лишенные философской традиции, имели слишком поверхностные корни…
Это не общая критика теоретической физики. В частности, мы должны избегать злонамеренного заблуждения, что рефлексия, к которой мы призываем, имеет какое-то отношение к «немецкой физике», группе физиков-экспериментаторов, активно работавших с 20-х годов, которые не понимали революционного содержания теории относительности и квантовой механики и впоследствии продвигали свою карьеру в русле нацистской идеологии, полемизируя с Эйнштейном. Скорее это Альберт Эйнштейн, который символизирует европейскую культуру мысли и стал жертвой разрыва в традиции физики, о которой мы ведем речь.
Как никто другой, Эйнштейн исходил из фундаментальных принципов до того, как эмигрировал в Америку, испытывая отвращение к антисемитизму. Его не интересовала начинающаяся там физика элементарных частиц. Наоборот, его гений не был там особо оценен, не говоря уже о том, чтобы использовать его для продолжения европейской традиции физики. Эйнштейн все больше изолировался в Принстоне, в то время как группа ведущих физиков США деловито занималась проблемами, отличными от тех фундаментальных вопросов, над которыми Эйнштейн размышлял всю свою жизнь.
Атомная бомба как символ доминирования
Трагично, что своим письмом президенту Рузвельту в августе 1939 года пацифист Эйнштейн способствовал созданию атомной бомбы, которая окончательно завершила передачу влияния от Европы к Америке. Это смертоносное оружие стало важнейшим символом того развития, которое навсегда сместило фокус фундаментальных исследований с индивидуального мышления на коллективные крупномасштабные проекты. Успешное создание бомбы заставило американских ученых поверить, что они стали экспертами в области фундаментальной теоретической физики. К сожалению, это не так. Научное превосходство США после войны было в основном следствием их военной и политической мощи. В то же время фундаментальные вопросы оставались нерешенными с 1930 года.
Несомненно, США и сегодня являются доминирующей империей в мире. Поэтому история ее появления1 заслуживает более пристального внимания, особенно из-за радикальных последствий для научной традиции. Она зародилась в Европе, поэтому критики с закрытым мировоззрением, которые хотят назвать такой анализ «евроцентричным», могут мало чем помочь. Однако я признаю, что мой собственный взгляд, как ученого, сформирован европейской традицией, и в этом отношении я не могу претендовать на полную беспристрастность. Но поскольку современная физика в значительной степени уже избавилась от своих корней, этот противовес не кажется мне неуместным.
