Яков Быль - От брызг детства. Изменился детства мир, серым стал и нет в нём лир

Тут вам сердечно передал, не знаю, будет ли пожар!? Как отыскать того, кто любит, кто искреннее ждёт – голубит? Для вас, родные, эти строки, без суеты седин уроки. Пора пришла, а вам судить. Не может честное казнить.

Наверно рассказал о главном. О том, что мучило, забавном. Конечно, это вас коснётся, А с этим и сердечко встрепенётся. Напомнит о годах минувших, О значимых, но и навек заснувших. О будущем пора нам думать, Его нам приближать, а чёрствость хрумать.

Мир прекрасен и любим, он достоин только лир. Пусть творение живёт, пусть прекрасное цветёт! Хватит горя и вражды, отдавайте, что должны. Только на отдачу чувства, справедливость – не кощунство.

Считайте, что я всё придумал, а может что-то недодумал. А может перегнул чуть-чуть. Сбрехнул…, но в этом-то и суть! Додумывайте правду сами, а я уже с мечтами Прави.

Обращаясь к текстам Декарта, монография рассматривает проблему экспозиции тела в структуре бытия. Сопоставляя понятия протяженности и тела, автор анализирует пространственность тела онтологически, как развертывание его телесного бытия. Картезианское тело всегда функционально избыточно, но именно эта избыточность обнаруживает его радикальную пустоту. Этот телесный дискурс, где мысль о теле с неизбежностью касается стойкой чужеродности самого тела,

«Интеллект и разум» – третья, заключительная часть трилогии испанского философа Хавьера Субири «Чувствующий интеллект». Тема этой последней части – разум как фундаментальный модус постижения, реализуемый в форме познания. По убеждению Субири, классическая европейская философия основывается на двух базовых отождествлениях: отождествлении постижения с познанием и познания с наукой. Субири опровергает оба тождества и разрабатывает свою концепцию поз

Программное произведение крупнейшего французского философа Жака Маритена дает читателю многостороннее представление о философии неотомизма. Автор рассказывает об эволюции своего мировоззрения; рассматривает такие проблемы религиозно-философского учения Фомы Аквинского, как свобода, бессмертие личности, природа зла, соотношение сущности и существования; характеризует основные течения современной ему христианской философии.Книга предназначается для

Учебное пособие подготовлено на основе лекционного курса «Философия религии», прочитанного для студентов миссионерского факультета ПСТГУ в 2005/2006 учебном году. Задача курса дать студентам более углубленное представление о разнообразных концепциях религии, существовавших в западной и русской философии, от древности до XX в. В 1-й части курса рассмотрены религиозно-философские идеи в зарубежной философии, дан анализ самых значительных и характер

В основу повести положен сюжет древнерусского Пролога. Первая публикация имела примечание автора:«При обозрении книг древних Прологов, с целью определить содержащийся в них повествовательный материал, которым нынче интересуются, я нашёл в этом старинном источнике ровно сто тем или «прологов», более или менее удобных для литературного воспроизведения…»

«…Услыхал бенаресский царь, непобедимый Брамадата, что его храбрые воины, у которых в костях ноет, не веселятся от своей прошлой храбрости, а завидуют тем, что век в тиши прожили, и разгневался, и велел созывальщику взять большой барабан и ходить над рекою да стучать во всю мочь, чтобы был слышен шум по воде далеко во всем его царстве, и послал здоровых крикунов верхом на слонах, чтобы они на слонах в самую середину народа въезжали и кричали воен

Однажды, дворецкий семьи Шервуд, дарит девочке Олсе, под Рождество, "Янтарную кисть". С виду это обычная кисть для рисования. Но чем больше Олса всматривается в нее, тем больше видит необычного. Вокруг девочки начинают происходить странные вещи. А познакомившись случайно с другой девочкой, Айсой, они решают вместе выяснить, что за волшебную вещь, подарили Олсе. Через некоторое время, загадок становится все больше, и тогда появляется звездочет, по

Это всего лишь история жизни человека, который не хотел опускать руки, несмотря на тяжелые её моменты. Иногда и к самой жизни приходится привыкать заново. Даже эти строчки он оставил как крошки хлеба.