— Настало время.
Король говорил, глядя в окно, чтобы не смотреть в глаза младшему брату. Так уж случилось, что разница между ними была целых двадцать лет. Однако младший принц пугал даже старшего брата. Нет, Натан Алорийский знал, что брат предан ему до смерти и никогда не причинит зла, но даже несколько минут общения с родичем давались королю с трудом. А ведь магия в нем только набирала силу!
— Двадцать один год, — молодой и звонкий голос заставил короля незаметно вздрогнуть. — Не переживай, Натан, я помню, что ты женился в этом же возрасте! Только… позволит ли магия?
— Я был у верховного жреца, — преодолевая спазм, сдавливающий горло, сказал Натан, — он сказал, на дне королевской брачной чаши появился цветок вьюнка.
— Значит, через месяц магия отметит девушек, подходящих мне магически, — отозвался голос за спиной. — Объявляем отбор?
— Иначе нельзя, ты же знаешь, — фыркнул король.
Ему самому двадцать лет назад пришлось пережить отбор невест, но это был обычный отбор, и пожелания принца учитывались. Лэйвану же выбирать пару будет магия, поэтому, понравится ли защитнику королевской семьи его будущая жена, сказать было трудно. Прежний защитник — дядя короля-отца — жену терпеть не мог. Очень уж они были разные.Но вынужден был жениться и минимум два раза в неделю встречаться со своей половиной, чтобы не сойти с ума от тяжести дара. Впрочем, мужчины королевской семьи Алора прекрасно знали свой долг и выполняли его до конца.
— Знаю, — вздохнули за спиной. — До встречи через месяц, брат.
— До встречи, брат. Алвена все приготовит.
Шелест воздуха и почти незаметный стук двери были ему ответом.
Король еще постоял, вглядываясь в ночной сад, потом развернулся и пошел к жене. Сегодня он не осмелится заглянуть к детям — неразделенная магия защитника прижимала его к земле.
Глава 1
В королевстве Алор отборы невест или женихов были, в общем-то, традицией. Их устраивали практически все знатные семьи, ведь считалось, что на таком мероприятии влюбленных ведет сама магия. На деле же старшее поколение считало отборы неплохим поводом закатить прием на пару недель, с прогулками, танцами, охотой или концертами. Кроме того, все знали, что на отборе могут встретиться и завязать отношения люди рангом попроще. Почему бы компаньонке не влюбиться в секретаря? А гувернантке — в дворецкого? Все покорны любви! А то, что за любовью нередко стоит расчет, никого не удивляло. Необязательно влюбляться в человека. Можно влюбиться в его поместье. Или в бриллианты, которые он дарит. На худой конец — в старинную фамилию и громкий титул.
Однако были категории молодых людей и девиц, для которых отборы не устраивали. Их, правда, иногда приглашали в качестве компаньонов, танцоров или помощников, и тогда у мелкого дворянства появлялся шанс устроить более выгодный брак. Но чаще такие встречи заканчивались ничем. Бесприданница — звучит как приговор.
Вот и Валенсиии Труар не повезло в очередной раз. Две недели в качестве компаньонки кузины Аркадии ничего не дали. Кадди благополучно вышла замуж за того, за кого собиралась — за виконта Буара, Ленни посыпала счастливую пару лепестками цветов, отведала праздничного торта и теперь возвращалась к себе домой в наемной карете — последняя любезность новоиспеченной виконтессы Буар.
Небольшой обшарпанный дом в провинциальной деревушке. Белоснежные занавески, герани на окнах, покосившийся, но старательно побеленный заборчик — вдовье жилище выглядит скромно, и ничего лучшего у Валенсии нет.
Ее матушка была второй женой виконта Труара. От первого брака у виконта имелись три сына — наследник, запасной и “армия или церковь”. От второго — одна лишь дочь. Виконт был еще бодр, когда женился на бедной дочери священника и обрел с ней тихое семейное счастье. Вот только после внезапной смерти виконта его сыновья решили, что Валенсии не полагается приданое, а мачехе — вдовья часть. Их выгнали из поместья. Вернее, перевезли во “вдовий дом” — крохотный коттедж на самой границе майората. Валенсия тогда была слишком мала — ей едва исполнилось десять лет, и поначалу очень даже радовалась более простым условиям жизни, возможностью гулять в лугах большую часть дня и не зубрить геральдику до обеда. Впрочем, это продолжалось недолго. Вдовствующая виконтесса взяла себя в руки и занялась воспитанием единственной дочери. Денег на учителей у них не было, так что леди Труар сама учила дочь музыке, географии, иностранным языкам, вышивке, этикету и всему тому, что должна знать благородная дева.
Увы, ни породистое лицо, ни фигура, ни манеры не добавили денег в кошельке матери и дочери. Правда, сама леди Труар успела получить несколько неприличных предложений — одно от старшего пасынка, другое от соседа-барона. Женщина благоразумно сделала вид, что глуховата и глуповата — намеков не понимает.
Почти десять лет они с дочерью жили во “вдовьем доме”, появляясь в главном доме лишь по большим праздникам.
Мать Валенсии не хотела бы встречаться с высокомерными и жестокими сыновьями покойного мужа, но эта женщина прекрасно знала, как важны для будущего ее дочери эти спесивые мужчины. Поэтому уговаривала дочь навещать родню, и со временем Валенсия даже подружилась с дочерьми нового виконта и была приглашена на отбор и свадьбу одной из них в качестве подружки невесты.
Выйдя из кареты, Валенсия на минуту остановилась — полюбоваться цветами, окружающими маленький домик, потом вздохнула и вошла на веранду. Матушка пила чай.
Любой, кто заглянул бы в этот домик, в любое время года и дня нашел бы вдовствующую виконтессу на веранде или в гостиной рядом с чайником. На деле леди Труар рано утром приказывала своей единственной служанке поставить чайный поднос на стол и спокойно занималась своими делами. Колокольчик на калитке извещал ее о гостях, и она успевала стянуть садовые перчатки, отложить шитье или тесто и принять задумчиво-отрешенный вид, приличный для леди ее положения.
Они радостно обнялись, и виконтесса, чуть отстранившись, испытующе взглянула на дочь.
— Увы, матушка, отбор прошел впустую, — сказала Валенсия, старательно делая вид, что не огорчена. — Зато у меня осталось несколько платьев и прекрасная бальная накидка!
Леди Труар еще раз обняла дочь и усадила за стол — с дороги стоило выпить чаю.
Две женщины негромко разговаривали, перекусывая простым печеньем и сэндвичами, когда колокольчик на калитке принялся биться в конвульсиях.
— Кто это там? — удивилась вдовствующая виконтесса, аккуратно отодвигая занавеску. — Ах, да это же миссис Поридж!
Валенсия тоже встала — супруга храмовника была дамой неторопливой и выдержанной. Что это заставило ее прибежать и дернуть калитку с такой силой?
