– Это не просьба, – спокойно произнесла мать, игнорируя свирепый взгляд сестры. – От таких предложений не отказываются, Белладонна. То, что Верховный почтил наш клан своим вниманием, уже огромная честь. Его желание видеть членов нашей семьи среди работников экспериментального отдела – многократно возвышает род Лафайет над другими благородными домами. Я понимаю твои чувства. Работать или даже находиться в одном помещении с этими… но мы не можем отказаться.
– Да, матушка, я всё понимаю, кроме одного: почему я?! – Донна всплеснула руками, со дня столетия впервые на его памяти так бурно реагируя на слова старших. – В нашем клане тридцать семь вампиров! Больше двадцати совершеннолетних особей!
– Наша ветвь в клане главная, посему именно наши дети должны принять участие в этом смехотворном мероприятии. Габриэль, Велорина, Иезавель и Аделаида сейчас заняты воспитанием своих детей. Каталина и Марсель ещё не достигли совершеннолетия. Остаётесь вы с Эмануэлем.
– Не думаю, что Верховный ставил такие строгие требования. Почему бы нам не отправить Эмануэля от нашей ветви и не выбрать кого-нибудь из побочной ему в пару?..
– Как ты смеешь пререкаться с матерью? – угрожающий голос отца прошипел, будто отовсюду: вырывался из-под толстых паркетных досок, обогнул по дуге сводчатые потолки и врезался с глухим звоном в витражные окна.
На мгновение в малой гостиной моргнул свет и на соседнем троне появился жгучий брюнет с зализанными по бокам волосами. Его вольготная поза и маска бесстрастия на лице сегодня были обманчивы как никогда. Даже тонкие и неглубокие борозды морщин, пересекающие покатый лоб и впалые щёки словно налились силой и стали ярче выделяться на бледной коже. Имея представление о его тяжёлом характере и фундаментальных ценностях, что впитывались с первого глотка крови всеми вампирами старого времени, Марсель прекрасно осознавал, насколько болезненно он воспринял новость о смешанном отделе. Для всей аристократии это было хуже смердящего перегаром плевка в лицо.
Отец нарочито медленно обвёл всех присутствующих в зале мрачным взглядом и лишь затем позволил матери взять себя за ладонь с таким видом, точно оказывал ей большую услугу. Его очерствевшее сердце давно перестало биться из-за её трогательной красоты и нежных поцелуев. Формально она сохраняла за собой звание бесценной жены, но фактически, уже как три столетия он открыто разделял постель с другими женщинами.
– Дорогой супруг, прощу прощения за тон нашей дочери. Она слишком юна, и ещё плохо контролирует свои эмоции.
– Не выгораживай её, Морэна! – он грубо вырвал руку из хватки матери и возвёл к потолку указательный палец. – Чтобы так откровенно выражать своё несогласие в присутствии старших, неслыханная дерзость! В её возрасте я блестяще участвовал в напряжённых дискуссиях с самыми опасными вампирами эры зарождения – не позволял ни одному мускулу дрогнуть на своём лице. А эта даже в присутствии родителей не в состоянии подобрать правильных слов, что уж говорить про более деликатные обстоятельства… у других видов женщины хотя бы репродуктивную функцию выполняют, наши же и с этой мелочью справиться не могут. Бесполезные.
В нос ударил острый аромат ржавого железа. И спустя несколько секунд гнетущий тишины на пол оглушающе громко закапала кровь из сжатых кулаков Донны. Больше оставаться в стороне было нельзя, поэтому Марсель беззвучно скользнул к сестре и встал рядом с ней перед родителями.
– Матушка, отец, позвольте вмешаться в разговор.
– Говори, – сухо бросил глава семьи, презрительно сморщив нос из-за запаха родной крови – ещё одной непозволительной слабости, опустившей сестру в его глазах на ступень ниже.
– Если вы дадите на то согласие, я бы хотел заменить Белладонну в исполнении семейного долга перед двором Темнейшего. Знаю, что до совершеннолетия мне не хватает девяти лет, и, следовательно, по критериям матушки не подхожу, но вам не о чем беспокоиться – я не опозорю дом Лафайет. Последнее тестирование на контроль способностей и подавление жажды, проходившее в прошлом году, я закрыл с наивысшим баллом на потоке. И хоть в отличие от сестры у меня нет опыта работы законником, но я тоже являюсь дипломированным специалистом в смежной области. В предложение Верховного я вижу прекрасные перспективы для своего первого профессионального опыта. Дозволите же, отец, воспользоваться мне этой чудесной возможностью?
– О чём я и говорил. Вот оно: различие между мужчинами и женщинами у вампиров, – едко усмехнулся он, лениво изучая его надменным взглядом. – Поскольку ты так жаждешь поучаствовать, я позволю тебе заменить Эмануэля.
– Благодарю, отец, – Марсель склонил голову в низком поклоне, пряча за длинной чёлкой самодовольную улыбку.
Годы берут своё и как бы ни кичился предок остротой своего ума, его хорошие дни далеко позади. Так бывает, когда пресыщаешься вольготной жизнью – инстинкты притупляются. И тогда минимальной провокации оказывается достаточно, чтобы получить нужный результат. Ведь предугадать его наимудрейшее решение не составит труда и ребёнку по их меркам.
Занять место Донны отец не позволил бы ему в любом случае. Теперь заставить её для него было делом принципа. А вот если бы Марсель выказал прямо своё желание потеснить старшего брата, то мог спровоцировать у мнительного родича обратный эффект. Такова уж природа вампиров – на правду в сочетание с прямолинейной простотой у них аллергия.
– Тебя же, Белладонна, я не освобождаю от обязанности принять приглашение на работу. Хочешь того или нет, ты отправишься в Саларун.
– Хорошо, отец, – подчёркнуто холодно произнесла сестра. – Не буду просить прощения за своё поведение ранее, тем не менее я приму приглашение и исполню свой дочерний долг.
Марсель скользнул по красивому профилю пытливым взглядом, стараясь за праздным интересом скрыть тревогу из-за кардинальных метаморфоз в её настроении. Он явственно ощутил, что перемены в ней носили больше внутренний характер, чем внешний.
Едва ощутимое касание кончиков пальцев огладило тыльную сторону его кисти. То был жест, говорящий, что с ней всё в порядке.
– И исполнишь хорошо. По возвращении вознагражу выгодной партией, поскольку ты уже достигла брачного возраста. Сколь удачно я подберу тебе будущего мужа, будет зависеть исключительно от твоего поведения на общих землях. Это ясно?
– Да, отец. Предельно ясно. Я могу быть свободна?
Одним небрежным движением руки он отпустил их. К старшим братьям и сёстрам, спрятавшимся в тенях зала, это тоже относилось, поэтому они улизнули первыми. Удовлетворили своё хищное любопытство – не каждый день доводилось стать свидетелями столь занимательного представления, где дети осмеливались оспаривать решения родителей – и теперь ближайшие пару недель у них было о ком посудачить.
