Сегодня я вела урок литературы в 10 классе. «Война и мир». Говорили об отце Андрея Болконского. Тяжёлый, жёсткий человек, деспот, но деятельный, мудрый, одержимый работой. С таким трудно жить. Но кто сказал, что лёгкий человек – обязательно хороший? Лёгкость удобна. А с отцом Болконского нелегко, потому что он – не как все, он – личность. Этим и дорог, этим и привлекает нас, несмотря на все свои причуды.
И вдруг меня осенило: как он похож на моего отца! Те же «быстрые глаза», которые, казалось, насквозь видели человека, та же практическая жилка, умение легко входить в любую жизненную колею. Я спросила детей, хотели бы они иметь такого отца. И все в один голос сказали «да».
Да, это счастье выпало мне. Я росла рядом с этим ярким человеком и благодарна ему не только за дар жизни, но и за дар любви. В большой жизненной лотерее это невероятное везение – вытащить билетик с умными, любящими людьми в качестве родителей, которые любят жизнь и выделяют в ней место для тебя.
В детстве и юности я мало интересовалась жизнью отца и не записывала ничего. Не могу простить себе это. Сколько бы вопросов я задала ему сейчас! Но ничего не исправишь. Уже нет в живых родных и близких людей, которые могли многое рассказать о нём. К сожалению, лишь после смерти отца я оценила масштаб его личности. Идея написать книгу об отце зрела давно, хотя были сомнения: будет ли людям интересно читать о человеке советской эпохи. Толчком для написания книги послужила встреча с людьми, которые помнили отца, работали вместе с ним. Они убедили меня в том, что именно сейчас необходимо писать о таких людях. И я решила рассказать о том времени, об отце, о моей жизни рядом с ним и о Бакинском Дворце пионеров имени Ю. Гагарина. Конечно, папа был далеко не идеален, но со временем в памяти стираются недостатки, вспоминается только положительное. Жизнь отца была яркой, необыкновенной. Я думаю, что не погрешу против истины, сказав, что он сам был человеком необыкновенным.
Большое число событий и имён не упомянуто в моих записях, и я заранее приношу извинения за это, потому что невозможно «объять необъятное». Приношу извинения и тем людям, которые найдут в моих воспоминаниях что-то несправедливое по отношению к себе. Это мой личный взгляд, несомненно, пристрастный. Это всего лишь то, как я видела ситуации в разные моменты моей жизни. Но всё, написанное в этой книге, – правда.
Не буду утомлять читателя перечислением длинного списка наград, которых был удостоен отец. Он был скромным человеком, никогда не носил ордена и медали. Скажу только, что правительство оценило труд моего отца самыми высокими наградами СССР – орденами Ленина, Трудового Красного знамени и «Знак почёта». А эти ордена вручались «за исключительные достижения в работе» и «самоотверженный труд». Помимо этого, отец был удостоен и высших наград комсомола, Верховного Совета Азербайджана, Министерства просвещения и десятков других медалей и грамот.
Эти записки – попытка отдать часть того громадного долга, размеры которого постигаешь тогда, когда человека уже нет рядом. Это запоздалое признание в любви отцу, которым я сейчас восхищаюсь, хотя знаю все его недостатки.
1925 год – год рождения моего отца. Город Губа на севере Азербайджана. Мой дедушка был зажиточным крестьянином, имевшим яблоневые сады. Губинский район славился великолепными сортами яблок, которые произрастали только там. Дедушка торговал ими, отправлял товарные вагоны с яблоками в Россию. Бабушка, красавица из знатного рода, родилась в Иране. Звали её Пюстаджан (Пюста – фисташка, миниатюрная, изящная), хотя по паспорту у бабушки было другое имя, которое знали только члены семьи. Так её настоящее имя оберегалось от чужих уст. Этот обычай давать ребёнку второе имя до сих пор сохранился в сёлах Губинского района. Девочек называли особенно ласково, добавляя окончание «джан»: Ширинджан (сладкая, любезная), Сонаджан (красавица, птица-селезень), Мирвариджан (жемчужина). И так до бесконечности. Два имени было и у дедушки.
Детей в семье было много. Жили дружно. Бабушка была оптимисткой, мудрой и весёлой женщиной. Будучи неграмотной, она сочиняла стихи, даже целые поэмы, которые записывали её дети. Дедушка – тихий и добрый человек – очень любил её.
В эти годы методы раскулачивания начали доходить и до Губы. Многих предприимчивых и состоятельных крестьян причисляли к «кулакам» и расстреливали. Имущество конфисковалось, а членов семьи в лучшем случае высылали в Сибирь, а чаще тоже расстреливали. Дедушку с бабушкой, попавших в списки классовых врагов и противников советской власти, арестовали. Их земли и имущество конфисковали. Бабушке пришлось развестись с мужем и уехать с детьми в Баку. Через несколько месяцев дедушке чудом удалось избежать смерти, и вслед за бабушкой он уехал в Баку. Там они снимали маленькую полуподвальную комнату в тупике на улице Полухина (ранее Персидская).
Дедушка.
Будучи «врагом народа», дедушка не мог устроиться на государственную работу. Физически сильный и деятельный, он не мог сидеть без работы и занимался мелкой торговлей, чтобы кормить семью. Но его кипучая натура не могла довольствоваться лишь семейным кругом, она требовала деятельности. Поэтому он таял на глазах, часто болел. Прожил он недолго.
Клеймо «детей врага народа» было и на сыновьях. Старшему из них по этой причине отказали в приёме документов в техникум. Однако эта же причина не помешала во время войны призвать в армию троих старших братьев папы.
Однажды во время войны бабушка решила сдать в ломбард очень древний фамильный ковёр. Увидев в узорах ковра свастику, хозяин отказался купить ковёр и посоветовал бабушке никому его не показывать, а лучше – уничтожить, чтобы избежать неприятностей. Дело в том, что в древних губинских коврах среди геометрических узоров часто преобладает свастика, как символ центра неба – солнца, и восьмиконечная звезда. Куда девался ковёр после этого казуса, я не знаю.
В Баку семья жила бедно. Денег на жизнь не хватало, старшие дети вынуждены были работать. Но в школу учиться ходили все. Детство кончилось среди испытаний, постигших семью. Гордые и волевые, дедушка с бабушкой никогда не жаловались на бедность, старались обеспечить счастливое детство детям. Папа же рвался к взрослости, жажда подвига и служения делу обуревала его. В 1936 году он начал посещать авиамодельный кружок Дворца пионеров. На занятия нужно было ходить в пионерском галстуке. Бабушка, обиженная на советскую власть, запрещала ему носить галстук. Папа прятал его и тайком завязывал, когда выходил из дома. У него была мечта – подняться в небо на самолёте собственной конструкции. И ради этой мечты он готов был пройти любые испытания. Занимался физкультурой, ходил в туристические походы, никогда не курил и не пил. Участвовал в соревнованиях, устанавливал всесоюзные рекорды по авиамодельному спорту.
